Просто поражаюсь, насколько разным может быть Морозов: нежным, страстным, жестким. И что-то подсказывает мне, что в определенных ситуациях — даже жестоким. Это сейчас он похож на сытого и довольного хищника, лениво дремлющего на солнце. Умеет добиваться своего, и за всю прогулку ни единым жестом не показал перед посторонними, что я лишь временное развлечение. Со стороны мы выглядели как обыкновенная влюбленная пара. Смеялись, болтали о всяких глупостях.
И даже стало немного грустно, когда пришло время возвращаться обратно. Мы стояли в обнимку на носу яхты и смотрели на огни приближающегося города.
— Тебе понравилось? — Ян уже привычно обнимал меня со спины, а я позволила себе прижаться к его груди.
— Очень, — не стала выпендриваться и скрывать правду. Зачем? Я больше не играла с ним, не защищалась от него, не пыталась укусить. Прошедшие сутки были просто волшебными, бесповоротно изменившими кое-что очень важное в моей жизни.
Все хорошее рано или поздно заканчивается. Вот и наш с Кирой небольшой, но такой приятный отдых на воде подошел к концу. Я обнимал ее сзади, стоя на носу яхты и наслаждался тем, как спокойно и хорошо было на душе. И тем, что девочка в моих руках тоже была расслаблена и спокойна. Острая на язык язвочка сейчас больше походила на умиротворенную кошечку. Мне, конечно, очень нравится ее приручать, когда она показывает зубки. Но прижимать к груди и вот такого почти мурчащего котенка было тоже приятно.
Конечно, в крови бродило легкое возбуждение. Эту девочку я хотел всегда. Но вот решил сыграть с ней вчера в «джентльмена». Тем более, что после нашего ночного траха-марафона нужно было дать ей отдохнуть. Да и хотел проверить ее реакцию на меня. И она меня порадовала. Пусть не так откровенно, как я, но Кирочка была «голодной».
Сейчас я не ставил ее перед фактом, не назначал время-секс рандеву. Могла бы порадоваться и воспользоваться возможностью отдохнуть от меня. Но нет же. Ночью смешно надулась, что я не начал домогаться ее. А утром… мелкая провокаторша. Все эти прикосновения, взгляды и поцелуи заставляли мою кровь бурлить. Но я держался. Хочу, чтобы она сама проявила инициативу. Чтобы захотела меня. И не потому, что я к ней прикасаюсь или целую. А потому что хочет почувствовать мою ласку и отдать мне себя.
Только от мысли об этом я начинал заводиться. Зарывался носом в ее волосы, целовал шею, пока яхта медленно приближалась к городу. Если бы Кирочка чуть плотнее прижалась ко мне попкой, то точно бы почувствовала, как на меня действуют ее сегодняшние провокации.