— Пару месяцев назад я взял очень солидный заказ. Очень солидный, — заговорил гном, не глядя на меня, — считается, что артефактщик не отвечает за использование своего товара, если только речь не идет о големах.
— А речь шла не о големах? — спросила я, так как Вандерштутель надолго замолчал.
— Не о големах, — вздохнул Урфин, — но все же артефакт был очень персонализированным. Так что не догадаться о его назначении было бы весьма сложно.
— И что же это был за артефакт? — снова подтолкнула я замолчавшего гнома.
— Печать номер шесть по каталогу темных артефактов высшего ранга магии. В просторечии «приманка». На артефакте пишутся имена тех, кто должен оказаться рядом с печатью в определенное время. Так что я знал, против кого будет использовано мое изделие. И плюс пришлось делать очень мощный заряд. В качестве него была использована одна из самых старых реликвий зимнего народа, крайне могущественная штука. Другим способом защиту жертвы было не пробить, он с ног до головы увешан защитными побрякушками.
— Это что-то вроде любовной магии? — уточнила я.
Пока что все выглядело не так драматично.
— Я тоже так сначала подумал. Но теперь точно знаю, что нет. Я тут не просто так появился, совесть мучила. Печать была нужна, чтобы приманить и несколько дней удерживать жертву в определенном месте. Имен я тебе не назову, это совсем не по правилам. Думай и решай сама. И держи деньги, чтобы ты могла послушать свое сердце, ни на что не отвлекаясь, — закончил Урфин уж совсем как-то непонятно.
— Спасибо, — смущенно пробормотала я, понятия не имея, что обо всем этом думать.
— Эх, заболтался я с тобой. Все, пора мне уже, — Вандерштутель засунул Заразу в коробочку, обложил ее шариками из селикагеля, а коробочку завернул в небольшой плед и аккуратно сложил в свой чемодан. — Надоели все эти скитания. Вот остепенюсь, женюсь, заведу себе настоящую мастерскую с настоящей доменной печью, полным набором инструментов и гидроабразивным станком. А то ведь я сейчас даже пулю отлить не могу, приходится на коленке колхозить, наносить печати на уже готовое изделие, а это не мастерство, это кустарщина, — разразился гном очередной гневной тирадой.
Я не была уверена, стоит ли спрашивать, но все-таки задала интересовавший меня вопрос:
— Урфин, ты сделал ту пулю, потому что тебя Мария попросила?
Гном нахмурил брови.
— Я сделал ту пулю, потому что вляпался в плохую компанию. В вашу. Вы на меня отрицательно влияете.
— Я знаю, ты — добропорядочный гном, — рассмеялась я.
Вандерштутель махнул на меня рукой.
— Иди и скажи своему племяннику, что малое мясо уже давно пора выключить, — пробурчал он, — никакого у вас, людей, чувства меры и врожденного ощущения прекрасного.