Эмма отпрянула от него и ударилась спиной о стену рядом с дверью. Девушка закрыла лицо ладонями и закричала. Не могла остановиться. Чудовище уже выбралось на свободу, и она очень сомневалась, что ей удастся спрятать его обратно.
Эмма не услышала, а скорее почувствовала движение и, подняв глаза, обнаружила, что он стоит перед ней. Бита исчезла. Она поморщилась и попыталась его оттолкнуть, но он лишь подошел еще ближе.
— Ты не понимаешь! — кричала она. — Просто отвали, оставь меня в покое, уходи. Ты меня слышишь, Чёрч? Ты вообще меня слушаешь? Уходи!
Он никуда не ушел. Он наклонился и поцеловал ее, отчего она зарыдала еще сильнее. Эмма зарычала и так сильно толкнула его в грудь, что Чёрч отстранился и прервал поцелуй. Она толкала его, била по лицу. Кричала, чтобы он ее отпустил. Снова дала ему пощечину.
Когда он снова ее поцеловал, плотина реально прорвалась. Всхлипывая ему в рот, Эмма изо всех сил схватилась за его футболку и притянула его к себе так близко, как только позволяла физика и их одежда. Их языки сплетались, кружили, дрались, всё из вышеперечисленного.
Когда он благополучно высосал у нее из легких весь кислород, то, наконец, отстранился. Она задыхалась, ловила губами воздух и смотрела на него. Чёрч тяжело дышал и глядел на нее со странным выражением лица, которого она никогда у него не видела. С любопытством. Он поднес руку к ее лицу, и Эмма вздрогнула, но не отстранилась. Прижав большой палец к ее щеке, он провел им по следу от слезы. Вытер его. Затем поднял руку и, на мгновение уставившись на свой палец, сунул его себе в рот.
«Теперь я у него внутри».
То, что произошло дальше, как ей показалось, лучше всего описать словом «безумие». Они целовались, кусались и рвали друг друга на части. Его футболка исчезла, и Эмма даже не помнила, как стащила ее с него. Он порвал на ней блузку, пуговицы рассыпались вокруг, словно конфетти.
Ура! Она просто обожала вечеринки!
Его руки были повсюду, они стали ее частью. Сжимали ей груди, дёргали за лифчик, но наплевав на него, двинулись вниз к ее шортам. Стянув их, Чёрч реально зарычал и рванул от стены ее бедра, отчего материал соскользнул на пол. На ней еще были трусики, но он уже не видел, что делает, потому что ее языку вновь потребовалось оказаться у него во рту. И пока Эмма его целовала, он проник в нее пальцами.
Нежным он не был. Чёрч вторгался в нее так же, как разрезал помидор. Решительно и агрессивно. Желая чего-то, чего не мог ему дать даже на всё готовый фрукт. Она вскрикнула и впилась ногтями ему в плечи. Умоляя его о большем. Умоляя его не останавливаться.