После трех минут ожидания Рэтт все еще не дал ответа. Раздраженная тем, что он игнорирует меня, я посылаю ему еще одно сообщение.
Я: Сколько сообщений ты получил за последние 24 часа?
Рэтт: Разве я только что не сказал тебе отвалить?
Я: Неужели так трудно ответить на простой вопрос?
Рэтт: Кто это, черт возьми?
Я: Пра-ашу, как будто я собираюсь сказать тебе свое имя.
Да. Я печатаю вот так.
Рэтт: Тогда сделай одолжение, потеряй этот номер.
Я: А тебе не приходило в голову, что я почувствовала связь с тобой, когда увидела твою фотографию на зеленом листе бумаги?
Рэтт: Хороший сарказм, сука.
Упс. Кто-то недоволен.
Я: Откуда ты знаешь, что я женщина?
Рэтт: Не знаю, но в любом случае, ты гигантский мудила. Ну, как? Теперь доволен?
Я: Называть меня сукой не было необходимости.
Рэтт: Как и писать мне сообщения. Живи своей гребаной жизнью.
Я: Странно, тоже самое я сказала о тебе.
Рэтт: О, мне нужна жизнь?
Я: Если бы у тебя была жизнь, ты бы не развешивал листовки по всему кампусу, умоляя о внимании.
Я говорю это, чтобы получить от него реакцию, зная, что все это неправда. Небольшая судорога ударяет в живот, та, которая немного напоминает чувство вины, и проникает в мое подсознание. Я знаю кое-что об этом парне, чего не знает моя кузина: он подвергается издевательствам со стороны своих друзей и, вероятно, не сам повесил эти ужасные листовки.
Но все равно.
Ему все еще не обязательно быть придурком. Если бы Рэтт знал, как я выгляжу, его тон был бы совершенно другим, я уверена. Он бы целовал мою задницу.
Я высокомерно взмахиваю длинным рыжим хвостом.
Когда парень не отвечает на мою колкость, я фыркаю, чувствуя, как горит лицо, убежденная, что оно приобрело неприятный розовый оттенок.
— Почему у тебя такой сердитый вид? — Алекс отрывает взгляд от телефона, когда я вздыхаю. — Твое лицо ярко-красного цвета.
— Потому что этот парень ведет себя как придурок.
— Засранец. — Алекс понимающе кивает. — Фигурально.
Я печатаю: Хватит меня игнорировать. Откуда ты знаешь, что я не написала тебе, потому что мне было плохо, что твое лицо висело по всему кампусу?
Его следующий комментарий кусает.
Рэтт: Я сказал, пошла. Ты.
Дерьмо. Что, если он подумал, что я оскорбляю его внешность? То есть, иногда веду себя как стерва, но я не нарочно стараюсь быть злой.
Я: Я не хотела тебя обидеть.
Рэтт: Все равно. Кто бы ты ни был, проваливай.
Я: Может быть, мне начинают нравиться мальчики, которых трудно заполучить.
Рэтт: Господи Иисусе, пойми чертов намек.
Я: Видишь ли, дело вот в чем: если бы ты действительно хотел, чтобы я свалила, ты бы уже перестал отвечать или заблокировал мой номер.