Мы неловко стоим на пороге его дома, я — на крошечном крыльце, он — в прихожей, придерживая приоткрытую дверь. Ветер усиливается, посылая холодный ветерок по ступенькам.
Он поднимает волосы с моих плеч и посылает мурашки по моему позвоночнику.
— Хочешь зайти на минутку?
«Ну, а простые белые девушки пьют тыквенное латте?» Да, я хочу войти! Я не применяю свой школьный присказки, чтобы не афишировать свой восторг или отчаяние. Это может испугать его.
— Конечно.
Все еще держа в руках тарелку с выпечкой, я вхожу в дом, когда Ретт распахивает дверь, предлагая войти. Намеренно касаюсь его твердого, атлетического тела, как кошка, — ничего не могу поделать! Он почти не оставил мне места, чтобы войти; очевидно, я должна была прикоснуться к нему.
Одарив его своей самой невинной улыбкой, я вхожу в гостиную, оглядывая периметр. Коричневый диван. Коричневое кресло. Коричневый журнальный столик. Гигантский телевизор. Шнуры повсюду.
Типичная холостяцкая берлога.
Слишком тихо и слишком темно.
— Твои соседи дома?
Ретт закрывает за нами дверь.
— Нет. Они оба в манеже. Рекс — менеджер команды, поэтому он должен убедиться, что все будет доставлено в автобус. Он, наверное, считает оборудование. Эрик с тренером проверяют его лодыжку.
— Хочешь, я поставлю печенье на прилавок?
— Конечно. Подожди, нет. Может, мне лучше положить его в пакет и засунуть в сумку, чтобы ребята не съели все.
Я самодовольно распрямляю плечи, становясь немного выше — он не хочет делиться моим печеньем.
— Хорошая идея.
Открыв четыре ящика на кухне, Ретт находит пластиковый пакет, и мы кладем печенье внутрь, по два за раз, он крадет одно, прежде чем я закрываю пакет. Кладет его в рот, кусает, его ровные белые зубы раскусывают его.
Жуют.
Сухожилия на шее работают, и я смотрю, как он сглатывает, глаза так и тянутся к его горлу.
— Теперь я хочу молока. — Его губы дразнят.
— Хочешь, я принесу тебе стакан?
— Нет, у меня есть вода. — Он берет стакан со стола, запивая шоколадное печенье несколькими глотками. — Это было потрясающе. Спасибо.
Его бедро ударяется о стойку, глаза бросают настороженный взгляд через мое плечо, в окно позади меня.
— Проклятье.
— Что?
— Мои соседи уже вернулись. — Он делает паузу, тишина почти оглушает. В тускло освещенную кухню проникает свет фар, отбрасывая тени на стены. — Э-э, хочешь пойти ко мне в комнату?
Не совсем — я вроде как хочу встретиться с этими засранцами лично, но, зная, что он не хочет этого, киваю головой.
— Конечно. Мы можем это сделать.
Он хватает печенье со стола, и мы идем по темному коридору в спальню. За второй дверью справа его комната; выкрашенная в бежевый цвет, она намного опрятнее, чем я ожидала, и чистая, особенно учитывая, что это был случайный визит. Кровать не застелена, но и покрывала не разбросаны повсюду. По крайней мере, по сравнению с тем, к чему я привыкла.