— Что такое? — заметив мою заминку, спросил мужчина. — Одежда не по нраву?
— Нет, нет, — поспешно покачал я головой. — Не обращайте внимания.
Собственно, чему удивляться? Одежда и одежда. Будто ты какой-нить фэнтезийной готики ожидал… Ладно, да. Пипец, как ожидал! Строгие и агрессивные костюмы мужчин и не менее строгие закрытые, пышные платья у женщин… Так! Собрать фантазии в кучу и выкинуть в мусорку. Надевай!
Одежда подошла идеально. Нигде ничего не терло и мешало, о чем я и сказал Лариону. Тот кивнул и снова словно из неоткуда достал туфли. Вы серьезно? Можно мне мои кроссовки? Они вродь не сильно пострадали…
— А где моя одежда? — спросил я, беря туфли.
— У портных. Все было в ужасном состоянии, поэтому ее решили подшить.
— Хорошо… Надеюсь, вы ее не угробите.
Ларион хмыкнул.
Что ж, туфли тоже подошли идеально. В них даже было удобно. Не так, кончено, как в кроссовках, но сойдет.
Мужчина окинул меня взглядом.
— Отлично! Просто столичный франт. Ты точно не был дворянином?
— В моей стране не было дворян. К тому же, зачем вы меня так обрядили? Попроще ничего не было?
— Это повседневная одежда приличных людей, — пожал плечами Ларион. — Привыкай.
— Что-то я ни одного человека в подобном здесь не видел.
— А многих ты видел? — усмехнулся бородатый. — Только егерей. А они люди военные, к тому же, на боевых постах, они обязаны в броне ходить.
— Ладно, — вздохнул я. — Что мне еще нужно знать?
— Основы этикета, естественно. Слушай и запоминай.
Ничего сложно вы этих основах не было, по крайней мере, пока дело касалось мужчин. При встрече обязательно нужно снять шляпу и приложить ее к груди и оставить ее там до конца разговора. Если шляпы нет, коснуться лба и груди правой рукой. Такое своеобразное приветствие, невыполнение которого считается неуважением к собеседнику. Нельзя также сидеть, если ваш собеседник стоит. К высшим чинам нельзя обращаться без разрешения, сидеть при них и надевать шляпу. Что касается женщин, то там вообще лютая е… Сложно, в общем. Много чего нельзя, даже разговаривать, если женщина замужем, без разрешения мужа. За прикосновение вообще чуть-ли руки не отрубают. Жесть короче.
— М-да… — почесал я затылок. — У нас все гораздо проще.
— Правда? — оживился Ларион. — Расскажешь?
— Позже. Сейчас я хочу размять конечности.
Ларион понимающе кивнул.
— Что ж, тогда пойдем.
За дверью был короткий коридор, с одной стороны у него было узкое окошко, напоминающее бойницу, а с другой дверь, через которую мы и вышли, в большой комнате, с огромной кучей дверей и диванами.