Еще двое были явно старше Рома и Берта.
Отца своего похитителя Кристина узнала сразу: он выглядел порядком состарившейся копией Ромуальда. Такой же высокий, плечистый, поджарый, с красивым профилем и проседью в рыжевато-русых волосах. Такой же уверенный, скупой и точный в движениях.
Это Берт суетился, вынимал из багажных отделений сумки – явно с очередной кучей продуктов, передавал их второму из старших мужчин – судя по всему, помощнику вожака клана. А Ром и его отец, завидев Ребекку, дружно двинулись женщине навстречу. Крис отметила, что Ромуальд, видимо, из уважения, двигался на полшага позади своего отца.
В этот раз ни Ром, ни его отец не вставали перед жрицей своей богини на колени. Вожак стаи обнял женщину, поцеловал ее в задубевшую от ветра и морозов неподвижную щеку. Ром просто почтительно кивнул. Отдав указания помощникам, альфы в сопровождении хозяйки двинулись к дому.
У Кристины внезапно екнуло и сорвалось в галоп сердце: ей предстояло знакомство не просто с мужчиной, вожаком большого волчьего клана, а еще, возможно, и с будущим свекром – если она, Крис, согласится стать женой Ромуальда.
Пока Кристина пыталась справиться с волнением, мужчины и шаманка поднялись на крыльцо, потопали ногами, сбивая с обуви налипший на подошвы снег, и вошли в дом: впереди – Ребекка, за ней – отец Ромуальда, и третьим – сам Ром.
Вожак остановился, увидев Кристину. Уставился ей в глаза – к счастью, без враждебности, а, скорее пытливо и заинтересованно.
– Ну, здравствуй, Кристина Егоровна. Значит, это ты и есть. Хороша! – заявил он после секундной паузы.
– Здравствуйте, – чувствуя робость, негромко отозвалась Крис...
Стоять на веранде было холодно. Да и Ребекка уже открыла дверь в дом, выпуская наружу драгоценное тепло, поэтому, собравшись с духом, Кристина предложила:
– Идемте внутрь, чтобы не на пороге знакомиться.
Увидела согласный кивок мужчин, и первая пошла в гостиную. Разувшись и скинув верхнюю одежду, Ром и его отец отправились следом. Оставив им диван, Крис уселась на стул, лицом к гостям.
– Как вам тут живется, Кристина Егоровна? – задал провокационный вопрос вожак оборотней. – Меня, кстати, Парамон зовут. Сын, смотрю, совсем язык проглотил, даже представить меня забыл, – он с укором глянул на Ромуальда.
Тот буркнул мрачно:
– Извини...те, – и снова замолчал.
Его рука уже не висела на перевязи, двигалась свободно, но настроение у альфы от этого не улучшилось. Он выглядел напряженным – в отличие от своего отца, который уселся, свободно откинувшись на спинку дивана, сложил руки на животе и с благожелательной улыбкой посматривал на нервничающую молодежь.