— О… лег? — с трудом выдавил имя лучшего друга, переворачиваясь на земле. Металлическая крошка посыпалась с меня, когда удалось перекатиться на живот.
Астафенко лежал чуть дальше меж разбитых каменных надгробий без признаков жизни. Я видел обгоревшую плоть в местах, где пламя прожгло одежду, но не хотел думать сейчас. Со стоном пополз вперед, пытаясь добраться до него. Преодолеть несколько жалких метров и убедиться в том, что он дышит.
— Олег? Олег, — вместо крика из горла вырвался хрип, а пальцы цеплялись за землю. Невыносимая боль пронзила ногу, стоило цепи обхватить за лодыжку и потянуть от Астафенко в сторону.
— Нет!
— Чертовы священники, — прошипел Максим, наступая ногой мне на горло, когда Призванный подтащил меня к нему по земле. Я задыхался, но сцепил зубы, стараясь не кричать и не доставлять радости зеркальщику.
Трещины покрывали все его лицо. Нескладный подросток с рыжими волосами смотрел с ненавистью и презрением в сером взоре. Искаженные злостью черты лица делали Максима настоящим уродцем, зато чертовски сильным. Над нами зависли зеркальные осколки, направленные прямо в мою сторону.
— Ненавижу тебя, — прорычал Макс яростно, надавливая сильнее. Сил на борьбу почти не осталось, лишь судорожно цеплялся за его ногу и инстинктивно дергался от импульсов боли, пока Призванный капля за каплей отравлял мое тело.
Странно, подумалось мне в ту секунду, настоящий Максим оказался пустым внутри. Словно сам стал зеркальной копией. Он буквально рассыпался на глазах, не в состоянии удерживать нависшие осколки и управлять собственным неконтролируемым Хаосом. Слишком много энергии, как та, что сейчас вырывалась наружу. Нельзя бесконечно поглощать силу, тело просто не способно выдержать такие перегрузки.
Нет, не хочу так умирать. Уж точно не на кладбище среди сотен могил, без возможности помочь кому-либо. За воротами город, мирные жители, моя мама, Кристина, священнослужители, ставшие моими друзьями. Отец Сергий, что заменил отца. Все это я им не отдам.
Он перестал давить на шею, поняв, что я почти не способен двигаться. Нанес удар по ребрам, но боли в этот раз я почти не ощутил. Её было так много, к ней просто привыкаешь. Лишь дыхание перехватило, стоило Максиму попасть точно в солнечное сплетение.
— Твой папаша, — потянул он, наклоняясь ко мне и выдохнув в лицо смрадным дыханием, когда я почти потерял сознание. — Мы поймаем этого подонка, сдавшего нас правительству. Ему будет приятно узнать, что драгоценный сыночек подох от рук тех, кого он предал.
Знакомое жжение на коже заставило очнуться. Захлебнувшись собственной кровью, я невольно рассмеялся. Из горла вырвался задушенный всхлип, однако зеркальщик понял мою реакцию.