Меня не торопили, мой молоденький проводник и сам с удовольствием посмотрел на сад. Видно, что своим местом жительства – или службы – он очень доволен.
— Красиво, — выдохнула я.
— Ваша красота ярче, госпожа, — тут же отозвался парень.
Вот уж точно, это не Утхад! Я тут и красивая, и госпожа, и ко мне на «вы»! Понятно, что молодчик всем мэзам делает комплименты, ему по работе положено, но все равно приятно. Слишком долго я слышала в свой адрес грубости… Дождавшись, когда я насмотрюсь, юноша повел меня дальше.
Мы прошли сад и оказались у небольшой дверцы. Выйдя через нее, прошли по тропинке к забору, а дальше я ничего не запомнила – какие-то переходы, спуски, помещения… Когда на пути стали попадаться уже не одни только ухоженные длинноволосые юноши, но и прям мужики-мужики с грубыми лицами и широкими плечами, мне стало не по себе, но они склоняли головы при нашем приближении и уступали дорогу. Магия мэз! Они ведь не знают, что я не мэза.
Обойдя сад и заборы, мы вышли к той самой башне, куда прилетели изначально. Снизу она казалась огромной, и была устроена примерно так же, как и башня для гуи в Утхаде, но только в других масштабах. Я задрала голову и увидела в небе через стеклышко гуи, летающих кругами над башней. У входа нас встретила охрана, как я поняла, и пропустила внутрь.
Еще один коридор, еще один спуск, еще один «пункт охраны» – и я, наконец, у цели. Моих расположили в одной комнате, причем в темной и без окон; ну, хоть кровати, стул да стол есть. Млад дрых на полу, Тред при моем появлении вздрогнул и развернулся к нам лицом, а Зен, зараза, даже не шелохнулся – он сидел на стуле и брился, глядя в отражение в емкости с водой.
— Будь добр, выйди за дверь, — с улыбкой сказала я провожатому. — Мне надо поговорить с моими людьми.
Тот и сам был рад уйти, потому как для посторонних и Зен, и Тред выглядят как страшные дядьки, а Млад – крупный с виду дикий волк. Как только парнишка вышел, я раскинула руки и кинулась к Младу, за которого переживала больше всего.
— Любовь моя шерстяная, как ты? — пролепетала я, склоняясь к волку.
Тот по своему, по животному, опешил и попятился.
— Что же ты пятишься? Разве не соскучился?
Млад решил, наверное, что я спятила – я с ним редко сюсюкала – и отошел подальше. Выглядел зверюга неплохо, поводов для тревоги не было, но я все равно спросила у Тредена строго:
— Берег волка?
— О волке-то она спросила, — горько протянул бородач.
Стоп! Где его борода?! Я уставилась на мужчину. Это был какой-то чужой незнакомый дяденька, а не мой друг и цитовский «папа» Треден. Со своей черной всклокоченной бородой, глазами-углями и крепким, плотно сбитым телом он выглядел брутальным и эффектным имперцем. Но без бороды…