Я осознала, что не Лена для меня в этом мире самый близкий человек, а те люди, что идут рядом. Они уже понимают меня, знают, когда и как со мной надо говорить, когда можно шутить, а когда нет, да и я уже успела хорошо их узнать.
Зен… опасный Зен, первая моя крупная неприятность, первый, кто меня захотел, первый, кто напугал до столбняка, поступил сегодня как джентльмен: выполз из-под ели, несмотря на сильную немощь, чтобы пощадить мою гордость. Да, есть в нем что-то темное, но при этом есть и почти рыцарские принципы. А Треден вообще золото-человек. Даже когда он перестал видеть во мне нуждающуюся в помощи декоративку и разглядел смутьянку и «ядоплюйку», не перестал заботиться, понимая, что я слабее и одна ничего не смогу.
Я шла, раздумывая о том, как бы могли сложиться наши отношения, если бы мы повстречались при других обстоятельствах.
Млад, тяжело перенесший встречу с «богами», запутался в собственных лапах и упал. Он силился идти с нами вровень, но не смог – организм дал сбой. Мы, и сами еще очень слабые, остановились и склонились над натужно и громко дышащим волком.
— Отдохни, дружище, отдохни, — ласково произнес Треден, и провел рукой по его боку, — мы не торопимся.
— Звери переносят встречи с богами хуже, чем люди? — спросила я.
— Цепенеют. Околевают. Бесятся. Когда как, — ответил Зен.
— Реакция всегда разная, значит…
— Обычно животные предугадывают появление богов и улепетывают подальше.
— Животные безгрешны, так что за им кара богов? — этот вопрос я задала Тредену, надеясь, что он забудет про правила империи, гласящие, что вопросами религии позволено озадачиваться только отцам.
— Животные – низшие существа, они тем паче тяжело переносят присутствие богов, — ответил мэнчи, с тревогой глядя на волка.
— А как гуи? — спросила я у Зена.
— С ним порядок.
Мы были вынуждены сделать остановку, чтобы подождать, когда Младу станет лучше. Треден попытался напоить волка, но тот лишь лизнул мэнчи в ладонь и снова обессилено опустил голову.
За это время я привыкла к Младу и не раз уже ночевала рядышком с ним. Как и говорил Зен, стоило мне перестать дичиться зверя и начать относиться к нему спокойнее, он тоже перестал воспринимать меня как чужачку и уже вполне сносно воспринимал мои попытки с ним подружиться. До настоящей дружбы еще далеко, но, надеюсь, я уже часть «стаи» в его глазах.
— Все обойдется, — сказала я. — Млад – как Зен, а Зен бессмертный.
Треден вздохнул. Пока мы с ним оставались возле бедняги, «бессмертный» сходил на разведку и, вернувшись, сказал: