— Почему ты так долго не открывала? — спросила Вандерия.
— Спала, — честно ответила я.
Пристально изучив меня, женщина расслабилась и указала на своего спутника… то есть спутницу.
— Флана хотела тебя увидеть. Как только вернулась из города, сразу к тебе – посмотреть, как наша новая мэза поживает.
— Мэза? — удивилась я, и посмотрела на всадницу.
Это была высокая, даже очень, девушка; мне пришлось задрать голову, чтобы посмотреть в ее лицо. Сплошные контрасты: квадратное, с широким мужественным подбородком и угловатыми чертами лицо, но полные пунцовые губы, яркие, будто бы накрашенные; ровная смуглая кожа, но осветленные волосы, обрезанные очень коротко и кое-как; разрез глаз азиатский, но сами глаза цветом как арктические льды – холодно-синие, прозрачные.
«Мать моя женщина, какая фактура!» Я впала в оторопь, разглядывая Флану. Какой же у нее рост? Метр девяносто точно есть... Не зря я сначала спутала ее пол: она не просто одета по-мужски, мужская одежда сидит на ней, как влитая. Сапоги, брюки, куртка, плащ – все грубое, темное, плотное, ветром да снегом потрепанное… Я глянула на руки всадницы.
Сильные руки. Ручищи.
Будь я такой сильной и высокой, ни один мэнчи в империи ко мне и близко бы не подошел. Зен и тот бы оробел, увидев эту амазонку. А какие глаза у нее, какие губы? Это вам не классическая скучная красота, а по-настоящему эффектная внешность, андрогинная. Живи Флана в нашем мире, ее бы без вопросов взяли в модельное агентство, с руками-ногами оторвали бы.
— Вау, — выдохнула я, подавленная статью и мощью тела, перед которым оказалась.
— И ты будь здрава, — отозвалась она, переведя на свой манер мое «вау».
Голос ее выдавал: он был еще совсем юный, звонкий, девичий.
— Мы войдем или ты желаешь и дальше почивать? — спросила Вандерия.
— Да, конечно, входите…
Я уступила женщинам дорогу. Старшая по своему обыкновению обошла покои, проверяя, все ли у меня хорошо, не случилось ли чего за ночь, а младшую интересовала лишь я сама.
— Экая ты тощая, — сказала девушка. Встала она от меня довольно далеко, так что я не могла ее видеть отчетливо, но почувствовала, что она всем своим существом источает дружелюбие и интерес, и это меня подкупило.
— В Ниэраде плохо кормят, — ответила я.
— Чегой ты так странно говоришь? — спросила Флана, и мне захотелось засмеяться. По сравнению с Кирилом или Вандерией она сама говорила странно, на особом диалекте.
— Ирина родилась на побережье. Наш язык для нее не родной, — ответила за меня Вандерия. — Флана, ты помнишь, о чем я тебе говорила?