– Артан, держи себя в руках! – резкий окрик обоих лордов остановил Гаэр-аша на пороге яростного безумия.
– Ты не сможешь его оживить и снова убить! – Состояние регента лорд Эллохар прекрасно понимал, но не желал тому превращения в одержимое местью чудовище. – Ты помнишь наш с тобой разговор? Хочешь стать чем-то вроде своего дяди?
– Он и не станет. – Мягкий голос призрака был наполнен уверенностью и нежностью. – Мое время почти истекло, тянущие меня обратно путы все сильнее. Но я всегда откликнусь на твой призыв. Теперь ничего не помешает, прячущий мою тюрьму артефакт сломан.
Силуэт призрака на глазах истончался, превращаясь в туманную дымку. Все присутствующие понимали, что время действия призыва закончилось. Неожиданно контур пентаграммы ярко вспыхнул и угас, прекратив сдерживать призрака. Эллохар и Тьер приготовились атаковать, потому что они прекрасно знали, что самый миролюбивый призрак, может стать большой опасностью, как только вырывается из-под контроля сдерживающих заклинаний.
Только Гаэр-аш стоял спокойно, прикрыв глаза. Словно легкий порыв весеннего теплого ветра пронесся по комнате и закружился вокруг Артана, взъерошил ему волосы, словно в детской ласке и растворился, как будто его и не было.
Гаэр-аш аккуратно, скорее даже бережно, забрал с каменной подставки темный кристалл. Он замер, держа камень на ладони, потом мягко погладил пальцами матово поблескивающие грани.
У него больше не было броши-артефакта, жалкие обломки которой валялись теперь на столе в королевском кабинете. Но он точно был уверен, что сейчас у него в руках настоящее сокровище, действительно обладающее необыкновенной ценностью. И ни Тьер, ни всегда насмешничающий и ироничный Даррен Эллохар не посчитали смешным или наивным поступок Гаэр-аша, опустившего камень в бархатный мешочек, что теперь висел у него на шее, на крепкой цепочке.
Артан простился с друзьями, желая побыть немного в одиночестве. Тишина кабинета в Некросе, запах старинных книг, смешивающийся с запахом сгорающих поленьев, бокал легкого вина и треск огня в камине. Сидящий в глубоком кресле мужчина вспоминал, тщательно и осторожно восстанавливая свои детские воспоминания. Те, которые считал своей слабостью, и которые делали его сейчас только сильнее. Ведь и в душе даже самого сильного некроманта и темного лорда, всегда живет мальчишка, так нуждающийся в тепле материнской любви.
О воспоминаниях шла речь и в другом корпусе Некроса. Вдалеке от умиротворенной тишины кабинета ректора, в студенческом общежитии.
Риа нервничала и расхаживала по комнате, не помогало никакое воспитание, выдержка и привычка скрывать эмоции – эта вечная защитная броня аристократок, трещала по швам. Попасть в комнату девушек не смог никто из троих друзей. Даже по приглашению самой Риаллин.