Мимо по траншее пробежали двое с массивной зелёной трубой и треногой, поставили неподалёку. Из трубы вылетела ракета и направилась к вражескому танку.
Парни промахнулись, и танк выстрелил снова, но на этот раз грохнуло перед самым моим носом, и я инстинктивно спрятал голову за бруствером.
Второй запуск оказался более удачным: над танком взметнулся столб огня. Повстанцы лишились своего основного ударного средства.
— Подбили! — крикнул кто-то.
— Молодцы, парни! Выебите их всех, — ответили им с другого края.
Вскоре взорвалась одна из боевых машин, затем остановилась и задымилась вторая. Оставшиеся три дали задний ход и скрылись в зарослях. Миномёты ещё около получаса рыхлили землю вокруг нашей траншеи, а потом и они смолкли.
Дольше всего грохотало на левом фланге: там, видимо, повстанцы напирали особенно активно. Но и там скоро всё закончилось.
Очередная атака захлебнулась. Повстанцы не имели достаточно сил, чтобы штурмом взять наши позиции даже при столь разреженной обороне. Но как скоро нас задавят — всего лишь вопрос времени. Когда у нас закончатся боеприпасы, противник подойдёт и будет бить в упор, пока не смешает с землёй всех здесь присутствующих. Командование это понимало, а потому и решило выводить отряд из этого гиблого места, пока не стало слишком поздно.
Опять всё смолкло, и только далёкая пушечная перекличка продолжала звучать в этой обманчивой тишине.
Пока нас не получалось сломить. А вот регулярная армия отступила. Иначе мы бы в окружении не оказались. Что это? Опять предательство руководства? Или банальная нехватка ресурсов: снарядов, топлива, техники, которая, по словам срочников, простаивала на границе Полоцкого и Галицко-Волынского княжеств? Об этом рассуждать можно было долго, но сейчас это смысла не имело. Наш опорный пункт — последний оплот сопротивления — ещё держался, но пришло время подумать и о собственной шкуре.
Едва затихли выстрелы, мы в спешном порядке стали собираться в дорогу. Брали по минимуму: только то, что могли унести на себе. Прочее имущество приходилось оставлять врагу. Вывезти ящики с боеприпасами и продовольствием не представлялось возможным.
Я слышал много разговоров. Ходили слухи, будто военное командование пыталось нашим отрядом закрыть бреши в обороне. Естественно, парни воспринимали это, как оскорбление. Но правда ли это или просто болтовня, сложно было понять. Понял я одно: держаться до конца и жертвовать жизнью, ложась костьми на пути врага, никто не будет. Тут ведь не простые ребята собрались, кого можно толпами гнать на убой. Тут за каждым рядовым стоят знатные уважаемые семейства с деньгами и связями.