Виктор целует меня в макушку.
— Я так рад, что у тебя все хорошо, — говорит он, — Мне было необходимо это знать.
Я прижимаюсь щекой к его груди, и слышу, как колотиться сердце Градова.
— У меня будет ребенок, — я слышу, как он пораженно втягивает носом воздух, — Если это будет мальчик, я бы хотела назвать его «Виктор».
— Ты серьезно?
— А почему нет?
Градов качает головой.
— Ты невероятная, — произносит он, поднимаясь на ноги, — Спасибо тебе.
Он уже собирается уходить, когда я окликаю его. Виктор замирает в дверном проеме, оборачиваясь.
— То сообщение в тот вечер тебе прислала я, — признаюсь я, — На тот момент, это показалось мне неплохим решением.
Виктор ничего не говорит.
Он молча кивает, а потом уходит.
Я прижимаю ладонь к животу.
Это точно будет мальчик.
Виктория
Наши дни
Такси останавливается возле моего дома, в котором я не была целый месяц и даже не осознавала, как сильно скучала. Вокруг ничего не изменилось, как — будто и не было всех этих дней проведенных в другой стране.
Я забираю свой чемодан и захожу во двор. Поднимаюсь на крыльцо и вижу примерно десяток газет и журналов, лежащих на коврике под дверью. Почтальон Вигман предусмотрительно подложил их под камень, чтобы они не разлетелись от ветра, и я не могу сдержать улыбку. Этот старик не прекращал приносить почту даже несмотря на то, что я уехала.
Как оказалось его предположение оказалось не совсем правильным. Он обещал, что все станет лучше, но я так и не смогла забыть Виктора. Весь этот месяц я нестерпимо тосковало по нему, и только работа помогала мне отвлечься. В итоге, через несколько недель выходит мой новый роман, который я дописывала в доме Лекса и Леры в Нью-Йорке. Кстати, у них оказалась очень классная кофемашина, с которой я успела подружиться.
Новую книгу я назвала «Повод вернуться».
Повод вернуться.
Я много раз вспоминала тот последний вечер, что мы провели с Градовым, и как потом в одночасье все между нами оказалось разрушено.
Хотя возможно разрушать было нечего, потому что нас никогда не существовало. По крайней мере, в том понимании, в каком мне хотелось бы.
Я хотела спасти его, правда хотела, но он так и не позволил, и от этого мне становилось еще больнее. Майя оказалась сильнее меня и моих попыток помочь Градову.
Я поднимаю журналы, нахожу в сумке ключ и отпираю дверь. Все осталось точно так же, как в день моего отъезда. Даже недопитая банка диетической «колы» стоит на том месте, где я ее оставила.
Дико уставшая после перелета и смены часовых поясов, я затаскиваю чемодан наверх и распахиваю настежь окна. Спускаюсь на кухню, проверяю запасы еды и кофе. Кофе есть, а вот из еды ничего нет. Придется отправиться в магазин за покупками, но сегодня сил на это у меня уже нет. Я принимаю прохладный душ, а после засыпаю на диване в гостиной под реплики Кларенс Уорли из «Настоящей любви» Тарантино.