— Моя…моя Майя, — стонет он, и я замираю. Виктор широко распахивает глаза. Мои ноги безвольно соскальзывают с его бедер, а руки прекращают трогать волосы, пока я пытаюсь осознать услышанное. Бабочки умирают, превращаясь в ничтожную пыль.
Градов отступает и отворачивается. Упираясь руками в книжный шкаф, Виктор опускает голову, и я могу с точностью сказать, что он сейчас чувствует.
Сожаление.
Я знаю это настолько точно, потому что сама испытываю подобное. Только я сожалею не о поцелуе, а о том, что позволила ему случиться. Господи, ведь он целовал не меня. Он целовал свою бывшую девушку, ее губы он представлял, терзая мой рот, сжимал ее талию, а не мою. Я всего лишь замена. Жалкий суррогат. Сахарозаменитель вместо кусочка сладкого рафинада, брошенного в горячий чай.
Спрыгнув со стола, я со всех ног мчусь к выходу, игнорируя Виктора, зовущего меня по имени. Сейчас Градов кричит мое имя, но все, что звучит в моей голове его приглушенный голос.
…Майя, Майя, Майя…
Врезаюсь в опешившего Андрея, который непонимающе смотрит на меня.
— Виктория, что случилось?
— Вика, подожди, — раздается за моей спиной, но я не хочу ждать.
— Андрей, мне нужно идти. Мужчина пришел в себя?
— Пока нет, он еще слишком слаб. Что произошло?
— Тогда я приеду завтра, — обещаю я и прежде чем Виктор, сумеет меня догнать, выбегаю на улицу.
***
Уставшая и опустошенная я возвращаюсь домой, включаю телевизор, ставлю громкость на максимум. Скидываю чертовы тапки, подхожу к журнальному столику, хватаю блокнот и решительным шагом направляюсь на кухню, где со всей живущей во мне изощренностью, вырываю из блокнота листы, отправляя их в мусорную корзину.
— Да пошел ты к черту, чемпион, — распаляюсь я, заполняя обрывками мусорное ведро. Мне хочется сказать, что я ничего не почувствовала услышав имя незнакомки, но это будет ложью. Я почувствовала. Почувствовала так много, что мое сердце было готово разорваться. Я такая жалкая.
Через несколько секунд все над чем я так упорно работала, все слова, что я писала долгими ночами вдохновленная встречей с Виктором, заполняют мусорную корзину, а я тяжело дышу, уговаривая себя не плакать. Это трудно. Очень трудно, но у меня получается.
Я просто сижу на полу и смотрю на смятые листы.
Я больше не жду. Он больше не придет.
***
На следующий день я захожу в больницу, испытывая острую необходимость встретиться с мужчиной, голова которого меньше суток назад покоилась на моих коленях. Стараясь не вспоминать о вчерашнем инциденте с Виктором, я прохожу по тусклым коридорам, направляясь прямиком к палате пациента. Вне зависимости от того очнулся он или нет, мне хочется взглянуть на него. Убедиться, что прошедший день был прожит не напрасно, что было в нем место и хорошему, а те кошки, что царапали меня изнутри, после обжигающего поцелуя Градова не стоят и ломаного гроша, которому даже нет места в моем кармане.