— Тогда Чезаре должен понимать, насколько ему повезло, — бормочу я себе под нос.
— Охренеть! — восклицает Джио.
Джексон подходит и встает рядом со мной. Мы с ним практически не видимся с тех пор, как я назначил его КАПО вместо себя. Он идеально подходит на это место – у него жесткий характер, и я уверен в его безоговорочной преданности мне.
— Кажется, я тоже хочу себе русскую девчонку, — говорит Джексон.
Я киваю.
— Да … Есть в них какая-то утонченность.
— Послушайте, если вы двое закончили эмоциональную мастурбацию по поводу русских, может, мы закончим уже с этим дерьмом? — вклинивается Джио, отталкиваясь от капота и указывая в сторону второго парня. Уна приседает перед ним на корточки, и парень начинает плакать.
— Проклятье, они стали принимать в свои ряды слабаков, не то что раньше, — ворчит Джексон, которого, судя по виду, вся эта ситуация начинала утомлять.
Я прищуриваю глаза, видя, как Уна что-то шепчет парню по-албански, а потом ласково гладит по лицу. Кулаки мои непроизвольно сжимаются, а кровь начинает закипать.
— Morte, — рычу я сквозь стиснутые зубы. Она бросает на меня взгляд через плечо.
— Черт побери, вы оба больные на голову, — говорит Джексон.
— Спасибо, — бросает ему Джио.
Через несколько секунд Уна выпрямляется, разворачивается и подходит ко мне.
— Того, кто нам нужен, зовут Хуан Камило, — говорит она.
— Гребаный колумбиец, — выплевывает Джексон. — А с этим что будем делать? — спрашивает он, указывая на албанца.
— Оставьте его в живых, — говорит Уна.
Я удивленно приподнимаю бровь. Во-первых, потому что она отдает приказы моим людям. Во-вторых, потому что проявляет милосердие.
— Ты становишься мягче, Morte?
— О, Неро, ради всего святого, — Джио отходит, и я слышу, как хлопает дверь его машины.
Уна ухмыляется, встает между моими ногами и, положив руку мне на затылок, дюйм за дюймом приближает свои губы к моим. Другая ее рука пробирается под мой пиджак и скользит по груди вверх. Ее кожа пахнет смесью ванили с оружейным маслом, к которым добавляется металлический привкус крови.
— Ни за что, — Уна прижимается губами к моим губам, нежно проводит по ним языком, и я едва успеваю заметить, что она взяла мой пистолет, как раздается грохот выстрела. Я отстраняюсь, ее взгляд прикован ко мне, а в руке за спиной дымится пистолет. Албанец плашмя валится на пол – между его глаз зияет дыра.
— Черт возьми, Уна, у тебя вроде сестра имеется, верно? — спрашивает Джексон.
Я сверкаю в его сторону глазами, и он, поняв свою оплошность, замолкает и глупо улыбается.
— Тебе, видно, жить надоело, — говорю я.