Когда я уже потеряла всякую надежду, раздается звон колокольчика над входной дверью, и появляется он.
Высокий, смуглый и красивый незнакомец, который может выбить меня из колеи одним взглядом и который ни разу за одиннадцать месяцев приходов сюда не назвал своего имени.
Он останавливается в футе от двери и смотрит на меня, застывшую за прилавком.
Он не делает ни малейшего движения, чтобы подойти ближе или сесть. В своем обычном черном костюме и галстуке, с зачесанными назад волосами, горящими прекрасными темными глазами он смахивает на убийцу-супермодель.
Меня охватывает безумное желание пробежать через весь ресторан и броситься в его объятия.
Мимо проплывает Карла с кофейником в одной руке и чашкой в другой.
— О-о-о-о-о! — чуть слышно протягивает она.
Мое сердце нуждается в дефибрилляторе, и я, затаив дыхание, смотрю, как Карла приближается к волку. Она что-то говорит ему, указывая на столик в своей секции. Все еще глядя на меня, он качает головой. Карла смотрит на меня через плечо, ухмыляется, потом снова поворачивается к нему и говорит что-то еще, слишком тихо, чтобы я могла расслышать.
Он переводит взгляд с меня на нее и обратно, потом облизывает губы. Такой простой, бессмысленный жест, но настолько сексуальный, что я чуть ли не стону вслух.
Карла тоже замечает его сексуальность. Когда она поворачивается и направляется ко мне, я вижу ее отвисшую челюсть и остекленевшие глаза, как у загипнотизированного человека.
— Я сказала ему, что ты сейчас подойдешь, — хриплым, дрожащим голосом с придыханием бормочет она, проплывая мимо меня. — Мои яичники горят. Божечки, мне нужно прилечь. Этот тип — огонь.
— Карла. — Она останавливается и смотрит на меня. — Дай мне кофейник.
Она изучает его так, словно не помнит, как взяла его в руки.
Мне знакомо это чувство.
Она протягивает его мне вместе с чашкой. Затем направляется в служебное помещение, вероятно, чтобы запереться в туалетной кабинке для энергичного сеанса самоудовлетворения.
Я не могу винить ее за это. Я еще даже словом с ним не обмолвилась, а мои трусики уже дымятся.
Мои щеки начинают гореть, когда я приближаюсь к нему. Я останавливаюсь рядом с ним, отчаянно пытаясь не светиться от смущения.
— Здрасьте.
— Здравствуй.
Голос у него хриплый. Выражение лица — мрачное. Похоже, он не совсем уверен, что обменяться со мной этим простым приветствием — хорошая идея.
Но на мою долю выпало столько пристальных изучающих взглядов мужчин, что я понимала, какова бы ни была причина его неоднозначного поведения, он останется и поговорит со мной.
Я научилась распознавать похоть. Раньше он держал ее в узде, но сейчас явно сорвался с поводка.