Лиам остается совершенно неподвижным все это время, явно находясь в нервном напряжении, пока не чувствует, что я взяла себя в руки. Он тоже выдыхает и начинает медленно поглаживать большим пальцем мое предплечье.
Но потом напрягается и рычит:
— Что это было?
Я открываю глаза и напрягаю слух в ожидании нового шума. Был глухой стук, который, похоже, доносился из квартиры.
Погодите, вот опять. Повторяется в равномерном темпе…
Шлеп. Шлеп. Шлеп.
Когда я слышу приглушенный стон, мое лицо вспыхивает.
И вот так мы и лежим, пока Лиам не говорит:
— Я так понимаю, у твоей соседки гость.
— Ее парень, — шепчу я, соглашаясь. — Они поссорились, но так было...
Шлеп. Стон. Шлеп. Стон. ШЛЕП. ШЛЕП. ШЛЕП. СТОН.
В ответ на очередной гортанный стон Элли, Лиам цедит сквозь стиснутые зубы:
— Похоже, они снова вместе.
Теперь мы слышим, как больше не бывший Элли протяжно стонет, приближаясь к своей кульминации, долбя, толкая и стуча изголовье кровати Элли в стену.
Матерь божья. Этого не может быть.
Стук продолжается вечно, но потом резко прекращается. Элли и Тайлер одновременно вскрикивают, достаточно громко, чтобы мои окна задребезжали. Соседи по коридору, вероятно, уже звонят в полицию, чтобы сообщить об убийстве.
Позади меня Лиам неподвижно лежит, прерывисто дыша; его грудная клетка прижата к моим лопаткам, так что я чувствую, как бешено колотится его сердце.
То ли он притянул меня к себе, то ли я откинулась назад, но в любом случае сейчас я нахожусь вплотную к нему: спиной к его груди и животу, задницей к его промежности.
Его сердцебиение — не единственное, что я чувствую.
Большой, горячий стояк жадно впивается в мой зад.
Когда восторженные возгласы Элли и Тайлера затихают, оказываются слышны только наши неровные вдохи и выдохи.
Я беспокойно вытягиваю ноги под одеялом. Лиам перемещает свою руку на мое бедро и сжимает его.
— Не двигайся. Дай мне минутку, — грубо просит он.
Я замираю.
Мы лежим так целую вечность, пока он не прижимается щекой к моему затылку и не выдыхает. Его теплое дыхание скользит по моей коже под воротник рубашки и вниз по лопаткам, поджигая мои нервные окончания.
Если бы он протянул руку и ущипнул один из моих ноющих сосков, я бы кончила.
— Лиам...
— Тихо, — приказывает он. А потом очень тихо: — Блядь.
Снаружи по улице проезжают машины. Где-то вдалеке лает собака, жутко напоминая вой волка.
— Прости, — тихо шепчет Лиам. — Я не... обычно у меня получается гораздо лучше…
Когда он не продолжает, я осмеливаюсь спросить:
— Держать все под контролем?
— Типо того, — взволнованно отвечает.
Я сглатываю, потому что во рту сухо, как в пустыне.