Как только я оказываюсь на расстоянии вытянутой руки, он заключает меня в объятия.
— Chica, — нервно бормочет. — Господи Иисусе, мать твою.
Я стараюсь, чтобы мой голос звучал легко, потому что, хотя я и сказала ему не волноваться, он явно нервничает.
— Приятно сознавать, что я такая страшная.
Он отстраняется. Держа меня за плечи, он снова осматривает меня, насупив брови. Да, он расстроен.
— Мы с Карлой... мы не знали, что, черт возьми, произошло. Только что ты была здесь, а в следующую минуту тебя уже не было. Бадди сказал, что на тебя напали. Ты была в больнице?
— Да. Но сейчас я в полном порядке. Ничего серьезного, только то, что ты видишь.
Я улыбаюсь ему, надеясь избежать предстоящего допроса. Не повезло. Он начинает безжалостно меня допрашивать.
— Так что же случилось? Сколько их было? Ты когда-нибудь видела их раньше? Что сказали врачи? А что делают копы? Когда ты вернешься на работу? — Он останавливается, и голос его становится сдавленным. — И сможешь ли ты когда-нибудь простить меня за то, что я сам не вынес этот долбанный мусор?
Я вздыхаю.
— Здесь нечего прощать. Перестань быть такой королевой драмы. Я в полном порядке, правда. Честно говоря, я уже хочу оставить все это позади.
Он облизывает губы, сглатывает, качает головой, как будто что-то отрицает.
— Мне не следовало отпускать тебя одну так поздно. Не следовало. Я не знаю, о чем, черт возьми, я думал. Я должен был сам...
— Прекрати. — Он закрывает рот и сканирует меня взглядом. — Твоей вины нет, Диего. В мире есть плохие люди, которые делают плохие вещи. Это ни в коем случае не твоя вина, ясно?
Он снова обнимает меня, но на этот раз все по-другому. Нежнее. Он держит меня так, словно не хочет отпускать.
Через пять секунд мне становится не по себе.
Я отстраняюсь, неловко улыбаясь, и заправляю прядь волос за ухо. Он засовывает руки в передние карманы. Какое-то время мы стоим молча, пока он не говорит:
— Я обзвонил все больницы в округе, но везде говорили, что Труви Салливан не зарегистрирована.
— Неужели? Это очень странно. — Я не знаю, что еще сказать.
Он пристально смотрит на меня.
— Да. Я тоже так думал.
— Может быть, им послышалось «Руби», «Труди» или что-то в этом роде?
Он отрицательно качает головой.
— Я отправлял электронные запросы. Тебя не было ни в чьей базе.
Переминаясь с ноги на ногу, я отвожу глаза, стараясь избежать его проницательного взгляда.
— Хм, я почти ничего не помню о том, как туда поступила. Возможно, я назвала свое второе имя.
— Угу. — Пауза. — Значит, этот «добрый самаритянин», как назвал его Бадди, нашел тебя и вызвал скорую. Я хотел бы поблагодарить его. Ты узнала имя этого парня?