Совсем обессилев, я свернулась калачиком на стылых нарах и прикрыла глаза. Тотчас же меня утянуло во тьму. И пока я в неё падала, в голове промелькнула мысль: тёмному магу не терпится со мной пообщаться.
На этот раз он не стал заморачиваться созданием пейзажей, закусок и выпивки. Я так и осталась в камере. Просто напротив появился мужской силуэт.
Тёмный маг был недоволен.
Я чувствовала его недовольство кожей. Может, он решил меня убить, как тогда старуху? Было бы очень кстати: королю не удастся насладиться зрелищем моей казни.
– Ты разочаровала меня, Юлия…
– Ну уж простите. Я ведь с утра до вечера только о том и думала – как бы вас не разочаровать.
– … Ты должна была его убить.
– И чем же он вам так насолил?
– Мне – ничем. Обычное ничтожество, оказавшееся у власти. Мне он неинтересен. Но вот тебе он точно насолил. А ты повела себя как тряпка.
Я равнодушно пожала плечами. Странно, что у тёмного мага и у дознавателя, который на него охотится, по этому вопросу сложилось поразительное единодушие.
– Я не убийца, – сказала я. – Возможно, всё дело в этом.
Незнакомец закатил глаза:
– Брось эти свои чистоплюйские штучки. Столько времени на тебя потратил, а всё зря!
– Я об этом точно не просила, – вяло огрызнулась я, и только потом до меня дошло. – Так что, теперь вы оставите меня в покое?
– Ты мне больше не интересна, – почти брезгливо проговорил он уже собрался уходить, как вдруг остановился: – Кстати, совсем забыл сказать. Твой муж жив. По крайней мере, пока ещё жив.
С этими словами он исчез, а я мгновенно распахнула глаза.
Жив? Рониур… жив?
Сердце колотилось как сумасшедшее, невыносимая тяжесть, что придавливала к земле, исчезла, и в грудь хлынул затхлый воздух, едва не захлебнулась.
Я соскочила с нар и беспокойно заметалась по камере. А в голове так же беспокойно метались мысли, то вознося меня к блаженной эйфории, то погружая в ледяное болото сомнений. От целого калейдоскопа разом воспрянувших чувств хотелось то смеяться, то плакать.
Он жив, жив!
А если… нет?
Мог ли темный маг меня обмануть?
Да запросто.
Но ведь мог и сказать правду. В конце концов, кто мешает мне проверить?
Я остановилась, сложила пальцы, как учил тёмный маг, и с трепетом произнесла:
– Рониур…
Ничего. Пустота и чернота.
– Это ничего не значит! – громко сказала я. – Я ведь в тюрьме! А здесь магия блокируется. Верить темному магу хотелось больше, чем ректору и официальному известию о смерти. Верить вопреки всему, вопреки логике и здравому смыслу.
И я верила, яростно отметая все сомнения, разговаривая сама с собой в сырой и тесной камере казематов.