Если ему нравится моя борьба, то он ее больше не получит.
— Ты закончил?
Его левый глаз дергается.
Очевидно, больному ублюдку не нравится не получать то, что он хочет, и я победила его в его собственной игре.
— Дам тебе ценный совет. Ты уже знаешь, на что я способен, — его голос спокоен. Опасный тип спокойствия. — Не провоцируй меня.
— Это ты меня провоцируешь! — не могу поверить этому ублюдку. — Тебе повезло, что я не сообщила о произошедшем вчера.
— Повезло? — он смеется без юмора, и глупо, что даже линии его лица растягиваются в красивых ракурсах. Кто-нибудь вылейте кислоту на его лицо. — Не знаю, пытаешься ли ты быть очаровательной или ты настолько наивна.
— Что это должно означать?
— Думаешь, что можешь нанести мне вред, а?
Он сжимает мой подбородок большим и указательным пальцами, откидывая мою голову назад, чтобы он мог вторгнуться в мое пространство своим навязчивым взглядом.
Мое сердце колотится сильнее и быстрее.
Независимо от того, сколько тактик я придумаю, независимо от того, насколько мне нравится думать, что я контролирую эту ситуацию..я ничего не контролирую.
И мое сердце осознает опасность.
Пустоту.
Чёрную дыры.
Мой напряженный позвоночник также распознает покалывание страха.
Необходимость бежать и прятаться.
Необходимость никогда не быть найденной.
Та часть меня, которую я боролась похоронить, поднимается, ползет и воскресает на поверхности.
Ты мой шедевр, Эльза.
Я ненадолго закрываю глаза от этого навязчивого голоса из прошлого. Когда я снова открываю их, жуткий голос исчезает, но стальное выражение лица Эйдена остается.
Будь он проклят и как легко он может открыть эту часть меня.
Я хранила это в тайне более десяти лет, но он медленно выпускает ее на свободу в течение двух дней.
— Быть может, я смогу. — мой голос звучит намного спокойнее, чем я себя ощущаю. — Что ты вообще обо мне знаешь?
— Намного больше, чем ты думаешь.
Он так сильно сжимает мою челюсть, что я вздрагиваю.
— Клянусь Богом, отпусти меня, или...
— Или что? — его черты искрятся обещанием вызова. — Ты не можешь надурить меня. Позволь мне сформулировать это так: если я убью тебя, тренер сожжет труп, а директор развеет останки. Если я совершу преступление, школьный совет перевернет все так, чтобы казалось, что я жертва. Возможно, ты прячешь голову в песок, как маленькая мисс Страус, так что вот тебе краткое напоминание: я здесь король.
Его слова жалят, потому что они правдивы. Пока у него фамилия Кинг, его отцу даже не нужно вмешиваться, чтобы все было улажено.
Несправедливость вспыхивает внутри меня и затуманивает зрение непролитыми слезами.