— Ты хочешь домой?
Кивнула. Этот кивок было еле видно. Просто лёгкое прикосновение её волос к его куртке, которая все ещё была на ней.
Они забрались внутрь и Корделл включил свет.
— Если хочешь, поешь. В пакете сырные лепёшки и овощи. И ещё… печенье. Тебе.
Осторожно положил пакет ей на сведенные, как в судороге, колени.
— Прости, Аталина.
— Ничего страшного, линар Корделл. Всё, что вы сказали — чистая правда. Спасибо за печенье.
Лайр, урча мотором и мигая дорожными огнями, медленно пополз, нащупывая дорогу гусеницами.
Дождь пошёл сильнее. Вода, падая с неба, ласкала траву, примятую ногами. Расправляла её. Гладила. Мыла…
После того, что произошло на ночном берегу, между Аталиной и Корделлом установились этакие тепло — соседские отношения. Он изо всех стремился показать, что сожалеет. Она же — что понимает.
Он сожалел… И горел. С каждым днём, с каждой минутой, с каждым взглядом и прикосновением. Утрами — иногда яркими, светлыми, иногда — холодными, дождливыми, перетекающими в несветлые дни… Звенящими тоской вечерами. Влажными, горячими ночами. Заставлял себя спать — и снилась она. Всегда она. Приходила кошмарами, уходила холодной, тягучей безысходностью. Глаза его теряли зелень, плавились, превращались в комки раскалённого железа. И все желания исчезли, растворились, превратились только в одно — прикоснуться к ней. Всё. Больше ничего не хотелось.
Позволила один раз… Обнять. Так готов был выть диким зверем от счастья, когда прохладу её тела почувствовал сквозь одежду на своей разгоряченной коже. Обнял. И просил, чтоб не уходила. Подольше.
— Просто посиди рядом, Аталина. Что тебе стоит? Не трудно?
— Да зачем вам? — искренне удивилась девушка — Нет, не трудно.
Она присела на край дивана, просторная туника обрисовала тренированную фигурку. Глянул исподлобья. Красными, воспалёнными глазами. Надо было на что — то решаться…
— Линар Корделл, я хочу спросить…
Отлегло от сердца. Пусть просит. Хоть в чем — то стать ей полезным.
— Что хочешь?
— Глупый вопрос.
Он кивнул:
— Спрашивай.
— Где ваша жена? Она была вообще?
— Не было. Зачем тебе?
Она помолчала.
— Вы так один и жили всегда?
Оборотень откинулся на спинку дивана:.
— Так и жил. Были самки, если тебе это интересно. Жены не было, детей нет. Хорсетты не женятся, как люди, по много раз. Мы выбираем пару, одну на всю жизнь. У меня не вышло.
— Почему не вышло? Пары нет?
— Есть, Аталина. Наблюдатели без пары не оставят. Только искать её надо. Я вообще…
Он замолчал. Не захотел об этом дальше. Перевёл на другое.
Решился:
— Я тебе хочу предложить. Только сразу не отказывайся… Подумай. Это гораздо безопаснее, чем приманкой в рейд.