— А Нер Баррет? Смотритель Региона? Выходит, он и был последним из них?
— Он и был. Только я одного не понимаю… — кажется, Аркас недоумевал — Зачем он женился и плодил детей?! У Сонгр нет чувства семьи… Он же дрался за жену и свой выводок, как… Ты помнишь!
— Может, просто любил? Я его понимаю… теперь.
Рэндар прервался.
— Аталина! — рявкнул он вдруг — Я прекрасно слышу, что ты стоишь за дверью. Брось подслушивать и входи.
Девушка вошла.
— Вы завтракать идёте или нет? — спросила она, делая вид, что совсем не интересуется их разговорами.
— Да, идём. — Корделл развернул её к выходу, положив руку на талию.
После завтрака, когда Аркас уехал, Аталина пристала к Корделлу с расспросами.
— Вы говорили обо мне! Я же слышала, Рэндар. Ну скажи! Я имею право знать!
— Это неинтересно. Но, если хочешь — есть подозрения, что твой отец был последней Сонгрой. Была стычка с Хорсеттами, после которой он не выжил. Твоя мать погибла позже. Все.
В самом деле, неинтересно… Все это она знает итак! Темнит оборотень что то…
Аталина села на подоконник, вглядываясь в сад. Провела пальцем по стеклу.
Корделл подошёл к ней, она обернулась и обвила его шею руками. Обняв девушку в ответ, он сдёрнул её с подоконника.
— Не скрипи пальцем по стеклу, раздражает…
— Рэндар, я боюсь… Я очень боюсь, понимаешь? Ты все скрываешь… Ну, расскажи мне. Что происходит?
Если бы он знал! Неужели не сказал бы ей? Неужели Аркас отправился бы в Хатмон разыскивать Мистисса, вытрясать из его вечно пьяного рта обрывки информации. Да и то не факт, что эта информация верна и что " провидец " ничего не забыл и не перепутал.
Что сейчас ответить, что рассказать, глядя в эти перепуганные синие глаза, смотрящие на него с надеждой и, с некоторых пор — теплом? Пересказать пьяный больной бред?
Нет. Лучше замолчать. Отвлечь! Дать почувствовать, что она в безопасности и что с ним, только с ним — ей ничего не угрожает. Ни ей, ни ребёнку. Не чудовищу… Объяснить Аталине, что НЕ чудовищу…
— Аталь, все хорошо. Тебе нечего бояться, правда. Пусть все идёт, как идёт, ладно?
Она кивнула, успокаиваясь, согреваясь теплом своего мужчины, вручая ему свою жизнь. Не сомневаясь уже в том, что поступает правильно. Не сомневаясь ни в чем…
Найдя в нахлынувшем, преддождевом сумраке её губы, раскрыл своими.
Прижавшись, оторвался лишь для того, чтоб сказать:
— Я может и чудовище, Аталина… Но он нет. Вот увидишь! Он родится непохожим на меня. Он будет, как ты. Такой же красивый и необыкновенный. Ты мне веришь?
Запустив пальцы в чёрные волосы, ответила:
— Верю.
Подняв её на руки, уложил в постель. Скользнул губами по шее вниз. Развязав пояс халата, развернул, освобождая родное желанное тело от ненужной ткани.