— Я иду у тебя на поводу и собираю вещи, — примирительно начала я, но, кажется, нужно было сказать что-то другое, потому что взгляд Руслана в одно мгновение потемнел и стал непроницаемым. — Сейчас вернется мама с Алешей, и я вас познакомлю, потом мы уедем с тобой. Как ты хочешь, но мне нужны гарантии…
— Гарантии чего? — перебил он меня, вздернув брови и иронично улыбнувшись.
— Что, если Алексей узнает тебя сейчас, как отца… — Я облизала губы, подбирая слова, но все равно получилось сумбурно. Получилось черт-те что. — Ему не придется позже тебя лишиться.
— Лия, о чем ты? — Теперь с лица Руслана пропала улыбка.
— Ты можешь наиграться. Через месяц или год, но решить, что мы тебе больше не нужны. И я не позволю тебе так поступить со своим ребенком. Да, — я взмахнула рукой, — у меня нет твоего влияния, но я буду биться за него до последнего.
— Лия, что творится в твоей голове? С какого такого гребаного перепуга я должен бросать собственного сына? Ты, — он протянул ко мне руку и до того, как я успела отшатнуться, положил ее мне на лоб, — точно в порядке? Понятия не имею, что творится сейчас в твоей голове, но, судя по всему, ничего хорошего. И я очень надеюсь, что это все действие стресса или у тебя температура, не знаю. — Он убрал руку от моего лба, невесомо проведя кончиками пальцев до моей правой скулы, а затем отдернул ладонь, словно обжегся. — Надеюсь, что ты не изменилась настолько, — с досадой произнес он, а я почувствовала, как жар приливает к щекам.
Я прикрыла глаза, пытаясь не вспылить. Не вспылить. Только не это. Сейчас нельзя было обострять с ним отношения. Ни в коем разе.
— С такого, что мне не привыкать, Руслан, — я распахнула веки и с укором посмотрела на него, — в один прекрасный день просыпаться разведенной и одинокой женщиной. Которая больше не нужна человеку, только вчера еще любившему ее.
— Лия…
— Так почему я должна верить тебе сейчас? Пойми, что брось ты меня еще хоть тысячу раз, я и глазом не моргну, — я сказала это настолько убедительно, что, кажется, даже сама немного себе поверила, — но я не могу допустить, чтобы ты то же самое провернул с нашим сыном.
— Это абсолютно разные вещи.
— А вдруг ему тоже будет что-то угрожать? А?
— Я еще раз повторяю. Это совершенно разные вещи.
— Хорошо, тогда пообещай. Я… я постараюсь поверить тебе на слово. Другого выбора у меня все равно нет. Но все же мне нужно сейчас твое слово. — Руслан прикрыл глаза и сжал челюсти. — Обещай, что если сегодня у Алексея появится отец, то я не пожалею об этом. И Леша никогда не узнает, что это такое, когда тебя, словно собачонку, вышвыривают из своей жизни.