Для нее.
— Хорошо, — сказал голос.
Он налил себе водки.
— Деньги будут на счету. Было приятно работать с тобой, паршивец.
Он воспринял это как прощание и повесил трубку. Он не говорил любезностей.
Особенно этому клиенту.
Он здорово облажался.
Он никогда не делал этого раньше.
Никогда.
А теперь все из-за нее. Жалкая, сломленная и слабая женщина, лишенная страха, самосохранения, достоинства.
Он отхлебнул водки.
«Нет, не совсем без достоинства», — подумал он, направляясь к черной дубовой двери своей личной библиотеки. Та, что пряталась в дальнем конце дома, а не та, что хвасталась величием и богатством, чем откровенно занимались прежние владельцы поместья.
В этой девушке было спокойное достоинство. Она принимала свою смерть.
Он прошел через комнату, открыв дверь, скрытую в книжных шкафах. Зажегся свет, тускло освещая рамы, загромождавшие укромные пространство.
Он подошел к своему любимому экземпляру и задумчиво провел пальцами по стеклу.
Она не была красавицей. Нет, что-то мешало ей быть просто красивой. Ее тусклые волосы, желтоватая кожа, сухие губы. Затяжной запах смерти и печали. На нее было почти больно смотреть. Но ее глаза очень жестокие на фоне серой кожи. Они не давали ему прикончить ее.
Не это ли помешало ему? Этот болезненный взгляд?
Он осмотрел существо за стеклом.
Или он хотел добавить ее к своей коллекции? Что-то редкое?
Он не совсем понимал, кто она такая, но она была чем-то уникальным.
Он еще может убить ее. Это было бы разумно, пока слух не дошел до нужных ушей.
Он неторопливо подошел к кожаному креслу посреди комнаты.
— Да, это было бы умно, — пробормотал он себе под нос, глядя на мертвые существа на стене, представляя, как она завершает комнату своей застывшей и пойманной в ловушку красотой.
Он еще не закончил с ней, это точно. Он не смог бы, даже если бы хотел. Она — осложнение. А ему не нужны сложности.
Ее смерть была бы проще.
***
Элизабет
После того, как он развязал меня, я не двигалась. Несколько часов. Взошло солнце. Снова село. И я застыла на месте, поглощенная тяжестью своего ужаса, реальности, которую он оставил.
Я дернулась в какой-то момент, когда темнота окутала комнату. Мои мышцы напряглись, протестующе закричали. Как и мой полный мочевой пузырь, и пустой желудок. Тело кричало на меня за мое пренебрежение. Но иначе я бы развалилась внутри. Кто-то вошел в мой дом, в мое пространство. Единственное безопасное место, которое осталось на этой планете.
Видимо, на самом деле я никогда не была в безопасности.
В то время я много о чем подумала.
Об этих глазах и о том, сколько людей видели их перед самым концом. Интересно, так ли они пусты, как кажутся? Многие люди думали, что все гораздо больше, чем кажется, что всегда есть причины для бессмысленных вещей.