Руки Лукьяна сомкнулись вокруг моих, словно он почувствовал, что я хотела их выкинуть.
— Элизабет.
Мои глаза снова метнулись к нему, вместо того чтобы исследовать чистый металл в поисках пятен крови.
Он ничего не сказал. Нет, он просто убедился, что я смотрю на него, намеренно отпустил мою руку, вытянул свои над головой и обхватил ими железную спинку кровати.
Смысл был ясен.
Я перевела взгляд с его рук на наручники.
Он ничего не сказал. Не приказывал мне ничего делать. Слова покинули нас, оставив наши инстинкты.
Я втягивала в себя грубый воздух. Наручники, которые первоначально казались мне такими отталкивающими, теперь трансформировались. Они были тяжелыми, но очень похожими на оружие. Сила от них просочилась в мою ладонь. В мою кровь.
Щелчок застежки предупредил о том, что мой монстр уже принял решение, которое я слишком боялась принять сама. Я провела кончиками пальцев по напряженным мышцам бицепса Лукьяна, вены натянулись на его коже под неестественным углом.
Он зашипел, когда я сжала сталь. Его зубы задели мой сосок, когда я наклонилась вперед ровно настолько, чтобы дать ему возможность прикоснуться к чувствительной коже.
Я нагнулась глубже, позволив ему закрыть рот и яростно завладеть моей грудью.
Его член пульсировал напротив меня, когда я терлась о него своим возбуждением, впитывая в нас обоих правду о том, что наручники и их сила сделали со мной. Мои бедра начали двигаться против него. От его рычания вибрировал мой сосок.
Я откинулась назад, его глаза горели свирепостью зверя в клетке. Наручники загремели по металлу, когда он приподнялся, пытаясь дотронуться до меня.
Мои ладони прижались к матрасу, и я начала ползти вверх, мой клитор кричал от потери его члена. Я позволила своей обнаженной сердцевине потереться о его пресс, поползла дальше. Мои руки вцепились в изголовье кровати, я подтянулась и зависла прямо над его ртом, мои колени были по обе стороны от его лица.
Его грубый выдох послал теплый поток воздуха прямо на кожу, которая взывала к его рту. Желудок перевернулся от его дыхания на самую интимную часть меня.
— Элизабет, опусти свою гребаную киску, чтобы я почувствовал, как сильно твой контроль тебя заводит, — потребовал он, его голос был напряжен от разочарования.
Язвительный тон его голоса, звон наручников в отчаянии вызвали во мне новый прилив желания, я чуть не кончила без всякого контакта.
Я соединила наши пальцы вместе, единственным жестом силы, который в данный момент был позволен.
Сила.
Контроль.
Он давал мне это.
Человек, который ценил эти вещи превыше всего.