Она ничего не сказала.
Он до боли сжал ее запястье. Он знал, что ей было больно, потому что такова была его работа, его природа – замечать учащенное дыхание, расширение зрачков, напряженность в теле, постоянное учащение сердцебиения.
Но она не протестовала, не отстранялась. Если уж на то пошло, она еще глубже погрузилась в его хватку. С вызовом.
— Этого я тебе обещать не могу, — ответил он. — Я не могу даже себе этого обещать.
И это пугало его больше, чем он хотел признать.
Гораздо больше.
***
Элизабет
Мое тело кричало. Пульсировало. Каждый мускул. Каждая косточка.
Я хотела упасть.
Но не упала. Из-за лица Лукьяна. Отчаяние дразнило его пустой взгляд, которое неуклонно росло с того дня, как я испекла лепешки и узнала, что экономка знает гораздо больше, чем рецепт теста.
Сначала мне показалось, что он нас слышал. Что он сидел там и слушал, а потом пришел к выводам и кипел от злости. Но Лукьян не такой. Он бы немедленно бросился на меня. Он не часто разговаривал, но старался говорить о том, что имело значение.
Он ничего не знал.
Но что-то назревало.
Что-то пугало меня.
— Что будет, Лукьян? — спросила я, его рука все еще больно сжимала мое запястье.
На его лице что-то промелькнуло, но он не ответил.
— Я знаю, что-то изменилось, — продолжала я. — Что?
Он долго не отвечал, как будто думал, что тишина ответит за него.
— Мне нужно уехать на несколько дней, — сказал он.
Не то, что я ожидала.
Но тем не менее мой желудок сжался. С уже абсолютной пустотой я понимала, что буду бродить по дому без всеохватывающего присутствия Лукьяна.
А потом я поняла еще кое-что. Я всегда буду прикована здесь, если что-то не изменится. Птица в клетке, наблюдающая, как ее хозяин приходит и уходит, когда ему заблагорассудится.
— Контракт? — спросила я, надеясь, что это прозвучало не так жалко, как я себя чувствовала.
Еще одна пауза. Еще один момент, чтобы посмотреть внутрь себя и впиться взглядом во все мои несовершенства, которые сделали меня такой чертовски беспомощной.
Я поклялась, что буду стараться изо всех сил, чтобы преодолеть свои границы с помощью вновь обретенной силы.
— Встреча, — сказал он пустым и странным голосом.
Я ждала, что Лукьян скажет больше.
Но он этого не сделал.
А на следующий день он оставил меня в синяках, с распухшими от поцелуя губами, и душой, потрепанной его глазами.
***
Лукьян
— Ах, Лукьян, я уже начал бояться, что ты не придешь, — холодно кивнул ему отец.
Лукьян сел напротив него, не обращая внимания на сидящую рядом женщину.
Его жену.
Наложницу его отца.
— Я как раз вовремя, — ответил он. — И я человек слова. Сказал, что приду, и вот я здесь, — его внимание было сосредоточено на отце, но он заметил резкие движения безупречно ухоженной и красивой женщины напротив, которая пыталась привлечь его внимание.