Старик махнул рукой.
— Конечно, нет. Ты человек слова.
— Да, я такой, — согласился Лукьян с угрозой, которая осела на Илая, хотя он даже не взглянул на него.
— Как и мы, — сказал старик, вставая и постукивая по своему телефону. — Банковский перевод завершен.
Лукьян еще раз взглянул на экран.
— Вижу.
Старик встретился с ним взглядом, это было все равно что заглянуть в пустую могилу на кладбище. Невероятно холодную и влажную, полную смерти. Он был самым опасным из них двоих. Потому что знал, что нельзя угрожать или насиловать. По крайней мере, на людях.
Я подавила желание вздрогнуть, когда он сосредоточил свое внимание на Илае, дергая головой, чтобы тот встал. Молодой человек сделал это с видом подростка, который ненавидит слушаться своих родителей.
— Мы не хотим больше тратить твое время и ценим твою… — он посмотрел на меня, — Личную жизнь. Так что мы пойдем. Спасибо за гостеприимство.
Лукьян кивнул, не делая ни малейшего движения, чтобы проводить их. Илай взглянул на меня, но его взгляд больше не действовал на меня после того, как я оказалась в центре истинной опасности от его коллеги.
— Позвони, если она тебе когда-нибудь наскучит, — сказал он. — Или после того, как ты закончишь, — его глаза пробежали вверх и вниз по моему телу. Я снова приняла прежнюю позу. — Не имеет значения, дышит она или нет. Я все равно смогу… использовать ее.
На этот раз я вздрогнула. Потому что это не было насмешкой или угрозой. Это была настоящая просьба, просьба человека, у которого был отвратительный и очень реальный фетиш.
Лукьян не ответил. Вместо этого он кивнул старику.
— Моррис, надеюсь, наши пути больше не пересекутся.
Моррис кивнул в ответ, что-то на его лице выдавало смирение, и тихо вздохнул. Я не совсем поняла, что происходит, пока грохот выстрела не прогнал остатки моего разума.
Глухой стук тела, упавшего на ковер, казался более сильным, чем звук пули, которая его туда уложила. Это сделал Лукьян.
Я посмотрела на безжизненный взгляд Илая возле моих лодыжек. Тонкая струйка крови потекла из его виска. Я скромно переставила ноги в другую сторону от ручья, но в остальном не двигалась и не говорила.
Моррис даже не взглянул на тело. В его поведении ничего не изменилось.
— Будь здоров, Оливер, — сказал он.
А потом он ушел, не оглянувшись, оставив человека, с которым пришел, мертвым на полу, как тарелку, которую случайно-нарочно разбили на званом обеде. Как только звук его шагов был заглушен глухим хлопком входной двери, осталась только тишина.
Лукьян допил виски и расстегнул пиджак. Он даже не взглянул на меня. Вместо этого он подошел к барной тележке, поставил на нее пустой стакан и вернулся.