Рука мужчины судорожно сжалась на её плече, но ни одна из этих эмоций не просочилась в его голос.
— Угрозы вам не идут.
Гален продолжал приближаться, его размеренные шаги явственно говорили о той жестокости, которую Мэг видела только издали. Если бы она хоть на секунду подумала, что он идёт на неё, то умерла бы на месте от ужаса. Мужчина позади сделал шаг назад, увлекая её и стул за собой, но он был слишком медлителен. Гален схватил его за запястье и вывернул, болезненный звук ломающейся кости эхом разнёсся по тишине комнаты. Он поставил ногу на край стула и оттолкнул его в сторону, а затем набросился на нападавшего.
Мэг попыталась откинуть мешавшие волосы с лица, но лишь мельком увидела кулак Галена, поднимающийся и опускающийся, ярость, исходящую от него волнами, мясистый звук соприкосновения, когда он бил мужчину снова и снова. Но гнев не поглотил его полностью. Когда он наносил каждый удар, то хотел лишь покарать нападавшего — наказание за оскорбление, нанесённое прикосновением к ней.
О, боже мой.
Он поднял мужчину за ворот рубашки и встряхнул его.
— Не забудь подробно передать это сообщение моему отцу: никто не тронет Мэг. Если ты снова придёшь за ней, то побои станут меньшим, от чего ты пострадаешь. — Он исчез в коридоре, волоча за собой сначала одного человека, а потом и другого.
Мэг сосредоточилась на том, чтобы втянуть в себя воздух из комнаты, в которой, казалось, его не было вовсе. Она просто… он просто…
Что, чёрт возьми, происходит?
Гален снова появился и быстро подошёл к ней. Она не могла сдержать дрожь, когда он опустился на колени рядом с ней. Не смогла остановить рыдание, пробивающееся сквозь её грудь, хотя будь она проклята, если позволит ему сорваться с её губ. Гален замер, его тёмные глаза потеплели.
— Я собираюсь разрезать стяжки, Мэг. — Когда она не сразу ответила, он продолжил говорить тем же мягким, размеренным тоном. — Ты в безопасности, хорошо? Они больше не вернутся.
Похоже, он верил в это не больше, чем она.
Гален вытащил откуда-то нож, и через секунду она была свободна. Ей следовало бежать. Надо было снова позвать на помощь. Он должен был сделать всё, что угодно, но только не сидеть там, как идиот, изучая её руки и возвращая чувствительность кончикам пальцев. Эта нежность так не вязалась с царапинами на костяшках от побоев, которые он только что нанёс, что у Мэг закружилась голова.
Гален просто продолжал растирать ей руки, как будто его прикосновение могло всё исправить, отправить её на час назад во времени, прежде чем… Она всё ещё не знала, чего хотят эти мужчины. Не совсем. Её боль — послание Тео, наверное. Она открыла рот, но что тут можно было сказать? Это ничего не меняло. Это невозможно.