Почему «паспорт привезли»? Почему не «зайти за паспортом»? Может, потому что в паспортном столе спалили мои дилетантские потуги и меня, вместе с паспортом, ждут хмурые дяденьки в серых костюмах… или в чем там сейчас ходят соответствующие органы – в синих фуражках?
Может, собрать вещички и бечь, пока не поздно? А если это все – просто паранойя? И меня ждет в кабинете коменданта только паспорт и никого больше? Совсем глупо получится. Вот и приходится мне, успокаивая бешено бьющееся сердце, кружить вокруг кабинета коменданта, как волку вокруг овчарни.
Ладно. Нет здесь никого.
Я выдохнул и, коротко постучав, открыл дверь:
– Можно?
– Входи!
Я вошел…
И тут же понял, что сделал это совершенно даже зря.
В кабинете коменданта сидел плечистый мужчина средних лет, в сером костюме, с совершенно белыми седыми волосами. Вылитый капитан Болдырев из мультфильма про Васю Куролесова.
Вот я дурааак… Зачем, зачем прятаться в засаде, накидываться со спины, если можно просто подождать меня в кабинете, показать удостоверение и веско сказать: «Пройдемте, гражданин»?
– Ершанов! Ты чего застыл? Забирай свой паспорт и иди, не мешай.
В смысле? А это… арестовывать? Я протянул чуть дрогнувшую руку за зеленой книжечкой, «Болдырев» безразлично глянул на меня и отвернулся.
Из-за двери, закрывавшейся за моей спиной, я услышал обрывок фразы:
– …а вот после госпиталя я уже…
Тьфу ты. Просто встретились два однополчанина, разговаривают за жизнь, а я уже тут напридумывал семь бочек арестантов[425].
Я раскрыл паспорт. Вот он, штамп о прописке. Между прочим, проставлен чуть кривовато и смазано. Даже обидно: я-то старался сделать свой штамп ровным и четким, а тут шлепнули как попало – и всё… да какая разница?! Я теперь на ближайшие годы – полноценный человек, с паспортом и пропиской! И никуда бежать не надо!
Я! Могу! Поехать! К! Нитке!
* * *
– Ёрш, чего это ты такой счастливый?
Видимо, камень, рухнувший с моей души, был настолько тяжел, что мое счастье просвечивалось наружу и было заметно всем.
– Тоже мне, бином Ньютона, – хмыкнул Каз, – К Нитке сходил, вот и светится.
– Почему сразу к Нитке? – нахмурился я.
– Как будто непонятно, что ты с ней дружишь.
Каз как-то умудрился произнести фразу, которая просто обязана быть двусмысленной, так, что сразу было понятно, что он сказал ровно то, что хотел сказать, без всяких намеков: мы с Ниткой – дружим. И всё.
– Да нет, – отмахнулся я, пытаясь как-то убрать улыбку с лица. Улыбка сопротивлялась, – просто паспорт ходил забрать.
– У людей, которые просто ходят забрать паспорт, такого блаженного лица не бывает…