– Нет, единственный наш человек – Рафаэль, но я не знаю, где он сейчас. Он, действительно, сбежал. Твой отец зол и готов разорвать его. Поэтому я рад, что среди всех нашёлся один, готовый докопаться до правды и не дать тебе испортить свою жизнь. А это, – Грог под столом достаёт пистолет, и я дёргаюсь к нему, но он выставляет руку, удерживая меня.
– Я забираю. И это должно стать тебе уроком, Эмира. Твой отец никогда спокойно не наблюдал за твоими детскими проступками, так что предполагаю, что он нанял ещё кого-то оберегать тебя. На то он и отец, – Грог перекладывает на мои колени сумочку, а я сгораю. Что-то щёлкает внутри, и я осознаю, что теряю шанс. Последний шанс выжить. Я не скажу ему о том, насколько мне тяжело тащить на себе вину других. Не скажу ни о чём, но навсегда запомню то, что никогда не получу желанную свободу. Никогда. Это моя тюрьма, в которой мне придётся и дальше терпеть унижения и боль. Снова никто меня не спросил о том, чего я хочу. Снова кто-то решил всё за меня, точнее, отец. Я уверена, что они всё это спланировали заранее, поэтому Грог был так спокоен, а его слова должны были запутать меня вначале и уверить в том, что всё пойдёт по моему плану. Они поймали меня. Поймали…
– Флоренс! Боже! Флоренс! – Громкий крик раздаётся по тихому и безмолвному кабинету. Я даже вздрагиваю от того ужаса, который вызывает этот крик.
– Господи.
– Можно отследить, откуда ведётся видеозапись?
– Месье Леду, выключайте немедленно!
Несколько голосов сливаются воедино. Преподаватели и члены университетской администрации подскакивают с мест, смотря во все глаза на экран. И я поворачиваюсь к нему, потому что удивление на лице Грога говорит мне о том, что там я увижу нечто устрашающее.
Медленно поворачиваюсь к телевизору, пока крик и причитания матери, слёзы и мольбы громыхают вокруг, разрываемые возмущениями и поисков вариантов оборвать съёмку. Истерика. Паника. Кажется, что я даже слышу голоса студентов, раздающиеся с улицы, стоящих перед зданием, ожидая окончания внутреннего суда.
– Мечты сбываются, да, Эмира? – Шёпот Грога мне на ухо, а внутри всё переворачивается от животного отвращения и шока вперемешку.
– Это она! Она сделала с ней это! Где моя дочь? Кто эти люди? – Визжит мать, пока её удерживают за руки, а Грог закрывает меня собой. Всё произошло слишком быстро: её нападение на меня, моя заторможенная реакция, крик боли, когда она коснулась ногтями моей руки, заваленные стулья.
– Миссис Делон, убеждаю вас, что Эмира ни при чём. Вероятно, вам следовало тщательнее следить за своей дочерью, раз сейчас она не особо-то и противится насилию, – замечает Грог.