Стонрад, иначе каменная дорога, было изобретением ученых-инженеров, служивших государю Антара. Новшество появилось сравнительно недавно, стоило немалых денег и не успело распространиться не то что по миру, но даже в самом Антаре, однако уже успело прославиться и снискать любовь танирцев. Булыжные и чугунные мостовые, конечно, остались, но были вытеснены на окраины города.
С тех пор, как улицы покрыли стонрадом, в экипажах стало передвигаться намного приятней, не трясясь по булыжникам и случайным ямкам. Да и прогулки стали приносить еще больше удовольствия. Обувь дам не страдала, их гордость тоже. Поговаривали, что изобретали «каменной дороги» получили недурные деньги за свое детище и благодарность от самого государя. Впрочем, сами столичные жители уже успели привыкнуть к новшеству и восторгов не выказывали, как это делали гости Танира. Даже посматривали со снисходительной иронией на приезжих, подпрыгивавших и притопывающих по ровному темно-серому покрытию.
Шейду Виллору стонрад был уже хорошо знаком, и он не обращал внимания, по какой дороге его конь перебирает копытами. Хотя, увидь он это покрытие впервые, в равнодушном взоре голубых глаз и тогда не мелькнуло бы и тени восторга. Любопытство, но не более. Старшего инквизитора занимали обычно более важные вещи, чем покрытие улиц. Он и сейчас был погружен в свои размышления, прикидывая, с чего начать расследование в столице.
О шейде Холваре, который посещал обитель несколько месяцев назад, Эйдан не знал ничего, а информация ему была необходима. И где раздобыть ее старший инквизитор уже придумал. Была у него в столице одна знакомая… Дама жадная, что до удовольствий, что до сплетен. Одно время шейд недурно развлекался в ее компании, но по своей привычке ушел без оглядки, закрыв эту дверь, чтобы уже никогда в нее не войти. И он бы не вспомнил о бывшей любовнице, если бы не ее дар знать обо всем и обо всех, кто ее окружал.
Эйдан коротко вздохнул. Он не любил возобновлять разорванных отношений, и тем более не любил возобновлять их, когда знал, что придется сначала вновь завоевать доверие, чтобы однажды опять исчезнуть. И все-таки лучше шейды Лавералль никто не смог бы окунуть инквизитора в мир слухов и сплетен, среди которых притаилась полезная информация. Наводить справки иначе было бы непредусмотрительно. Если Холвар замешен в заговоре, а в этом Эйдан особо не сомневался, то можно и насторожить его расспросами.
Другое дело Тельма. Стоило лишь направить ее в нужное русло, и шейда уже неслась во весь опор, стремясь вывалить на собеседника всё-всё-всё, что притаилось в хорошенькой белокурой головке светской кумушки. Но до откровений предстояло сломить барьер обиды и упрямства, которым обладала шейда Лавералль в немалом количестве. Заигрывать с ней не хотелось, но иного выхода не было. Радовало лишь одно, визит к бывшей любовнице должен был состояться не раньше, чем старший инквизитор посетит дворец и сдаст в хранилище чашу Валбора.