Взять хоть дедушку.
— В этом всё дело, Торсти? Не хочешь, чтобы я умирал?
Торсти уставился на него. Дедушка не понимал. Хотя, наверно, понимания ждать нечестно. Он не рос с мамой, которая, приходя домой, рассказывает о своей работе в Комитете перспективного планирования. Вновь и вновь мама объясняла: мы живём в особую эпоху. Существование человека не висит более на волоске, с угрозами ему — пандемиями, биотеррором, свихнувшимися ИИ, — справились. Пора заглянуть в далёкое будущее и решить судьбу человечества.
Восторженный Торсти запоем читал все публикации Комитета, что подсовывала мама, и даже помогал идеями открытым симуляциям Комитета, которые проецировали то или иное возможное будущее на миллионы лет вперёд. Днями напролёт Торсти бродил по виртуальным мирам, пока родители не отключили его опто. Но и тогда воображение не угомонилось, рисуя образы грядущего.
* * *
Дедушка не понимает, что эта вакцина — лишь первый шаг. Комитет прав. Если продлить жизнь всего на десяток-другой лет, успеют появиться новые технологии долголетия, не просто предупреждающие старение, но возвращающие молодость — и так далее. Первая космическая долголетия, так это назвали. Проживи чуть дольше — и полетишь к звёздам, будешь жить, пока живёт Вселенная.
Всё это дедушка отринул, потому что злился на маму. Торсти не понимал, за что и почему, а потом его самого разобрало — настолько, что даже самые отчаянные поступки страшить перестали.
Он открыл было рот объяснить, но слова — так много их! — тяжело покоились в груди, слипшиеся, подобно куче гнутых гвоздей.
— Нет, — сказал наконец он. — Я хочу, чтобы ты жил.
— Это трогает. — Разницы дед не увидел. — Но ты вырастешь и поймёшь, что некоторые решения люди должны принимать сами. Я свой выбор сделал. Я буду жить с ним и умру с ним. — Его голос сломался. Затем дедушка продолжал суровее: — И ни один несмышлёныш, который ни бум-бум в устройстве мира, мой выбор у меня не отнимет.
Сейчас маякнём твоей матери. — Дед старательно потыкал в телефон. — У нас бывают размолвки, но она там, поди, вся извелась. А утром я провожу тебя до материка. Ты на одной лодке, я на другой. В сауне на гостевой кровати уже постелено. Потом всё дезинфицирую. Вот хирургические маски для тебя.
Дед положил на камень рядом стопку голубых тряпиц, встал и двинулся обратно по тропе.
— Пошли. Раз уж ты здесь, поможешь наколоть дров. Ночами холодно.
— Ты знал, что я приеду, — объявил Торсти. — Откуда?
Телефон он оставил дома, а тотальную слежку Комитет запретил едва ли не первым делом.
Дед пожал плечами.