Он позволил занавеске опуститься и вернулся в комнату. Движение было точным, без ненужных действий какой-либо части его тела. Майор Анри Рэмпарт был на удивление неподвижным человеком.
«Если они вычислили тебя, они тоже могут присмотреть за мной. Как ты будешь бороться с этим призраком? »
Улыбка промелькнула на ее лице. 'Это зависит от него. Если он будет обычным тупым государственным служащим, я буду в лучшем случае очаровательна. Если в нем есть что-нибудь привлекательное, я буду еще очаровательнее. Как ты думаешь, что я буду делать? Я расскажу ему нашу легенду, и, может быть, просто возможно, у меня будет небольшая, как британцы говорят это? Небольшая вольность ». Это понятие на английском языке.
Рэмпарт пожал плечами - это было крохотное поднятие плеч, а не обычное тяжелое галльское движение с использованием рук, кистей и плеч в драматической части языка тела. «Ну, у вас есть время до полуночи».
«Времени много». По мере развития диалога мадемуазель Адоре перемещалась между гостиной и гардеробной, надевая туфли и короткую куртку, украшенную золотой отделкой и пуговицами. У двери она сказала. «Если он хоть немного привлекателен, я скажу ему, что превращаюсь в тыкву в полночь».
«Будь там», - был единственный ответ майора Рэмпарта.
Первой реакцией Бонда было то, что она казалась более привлекательной, чем ее фотография. Она была мгновенно узнаваема, выходя из лифта, в плаще, который мог быть только французским, через руку, а юбка ее костюма обтекала ее ноги и бедра вызывающе с чувственным движением. Все это привлекало внимание к нижней части ее тела и к тому, что могло быть под юбкой.
Он сделал два шага к ней. - «Миссис Адоре?»
Она нежно взяла его руку, простым прикосновением, а не рукопожатием.
«Мистер Болдман ( Болдман - смелый по английски ). . . э. . . ’
«Смелый», - улыбнулся Бонд, его глаза почти не отрывались от ее взгляда, но он вбирал в себя всю картину целиком, его мозг развивал ее в кодахроме с мягким фильтром. Ее было достаточно, чтобы вылечить импотенцию и сделать человека счастливым.
«А ты?» - она улыбнулась, с не совсем кокетливым акцентом, но полным взъерошенного «р» и хриплости англоговорящей парижанки.
«Я что?» - спросил Бонд, притворившись тупым.
«Смелый человек». Звонкое хихиканье выдавило тень, словно сквозь кисею.
'Это зависит от обстоятельств.'
«Он мог быть очень жестоким, - подумала она. У него был манер языка и варварская улыбка. «Ну, я здесь», - быстро продолжила она. 'Что это было . . . ? ’
Бонд огляделся. Натковиц все еще сидел и читал «Стандарт». Путешествующие японцы и немцы готовятся отправиться на National, или посетить Phantom или Cats. Группы выходили на улицу Лестер-сквер, в то время как несколько человек, входивших в отель, проверялись охранниками, расположенными у дверей. Женщины выворачивали свои сумочки, мужчины открывали портфели, и все с безропотным терпением, исходящим от осознания того, что смерть теперь незримо преследует мир, замаскировавшись тюбиками с зубной пастой или ручками, которые могут извергнуть смерть в считанные секунды.