Так что он замолчал и вяло кивнул, благодарю, но нет, тем, кто пытался подружиться, привет. , выполняя какую-то рутину, которая стала почти ритуальной и включала в себя ужин в одиночестве у Осси четыре вечера в неделю. Люди останавливались у его столика, обменивались с ним парой слов, но редко задерживались надолго, потому что старик, казалось, явно пренебрегал старой дружбой. Впервые люди заметили, что высокий, когда-то мускулистый мужчина приобрел испуганный вид, печаль глубоко засела в его глазах. Это был взгляд, говорящий: «Берегитесь; не подходи слишком близко, потому что я человек отчужденный от мира. Я человек, обреченый на печаль ''. На морщинистое лицо, казалось, повлияли глаза, которые, казалось, стали больше, чем вспоминали люди. Кожаная кожа потрескалась, как будто работа какого-то пластического хирурга пошла наперекосяк, сама кожа натянулась на скулах, а губы постоянно дрожали. Люди говорили, что он совсем не похож на старого Джоэля Пендерека, которого они знали и любили всю свою жизнь. Это была тень того человека.
Никто не видел Джоэла во время праздников, которые в Соединенных Штатах, в отличие от британских праздников, длятся только на Рождество, но в ночь на среду, 26-е, Пендерек хорошо поел, выпил небольшой графин своего любимого красного вина, оплатил его счет, и оставил ресторан около девяти вечера. Это был последний раз, когда его видели, хотя никто не заявлял о его пропаже до следующей ночи, когда Дебби Мэнселл забеспокоилась, не услышав ни звука из дома своего соседа и заметив, что жалюзи оставались опущенными. Это было странно, потому что обычно она слышала радио старика каждый день.
Когда к нему ворвалась местная полиция, они уверенно рассчитывали найти его тело. Вместо этого дом Джоэла Пендерека был почти ненормально опрятным, почти не к месту, кровать заправлена и на ней не спали, кухня чистая и аккуратная, без кастрюли или сковороды, неуместных, и россыпи нежелательной почты, не собранной в ящике.
Никто не видел ничего странного, и так и было запланировано. То, что произошло в среду вечером, так и не было полностью объяснено, но на самом деле факты были просты. Старик вышел на стоянку рядом с домом Осси, от холода поднял воротник шинели и натянул на уши шерстяную шляпу: бело-голубую вязаную, которую он носил, как служебный значок, потому что никто не видел его без это зимой.
Плохо слышащий, Джо полностью заглушил звуки толстой шапкой, поэтому он осознал, что машина выезжает из других припаркованных автомобилей, только когда она приближалась к нему. Водительское окно было опущено, и человек за рулем крикнул: «Привет, дружище. Вы указываете нам дорогу к Пармели-авеню? Он размахивал картой, и Джо стянул шляпу с правого уха, сделал два шага к машине и пробормотал что-то вроде: «Что хочешь?»