Стерильная комната находилась в подвале, вырезанном и зацементированном, как бомбоубежище. Стены, как заметил Бонд, были облицованы толстым антиэлектронным материалом, который они использовали в посольских пузырях, пузыре, который был более или менее украден из американской практики, так как он занимал мало места и был на сто процентов безопасным. хотя это доставляло немало неудобств тем, кому приходилось пользоваться подобными иглу помещениями в недрах посольств. Здесь, на даче, была целая большая комната и было видно, что денег не пожалели. Хотя стены и потолок были хорошо обшиты, на крыше и в каждом углу комнаты были также небольшие электронные перегородки, серые коробки с мигающими красными лампочками. Дверь имела дополнительную раздвижную секцию, которая отделяла ее от грубой деревянной лестницы, и не было телефона - дополнительная мера предосторожности, чтобы каким-то образом не взломать систему безопасности.
Они сидели в удобных кожаных креслах, расставленных полукругом, и никому не давали возможности делать записи. В комнату не допускались ручки, карандаши или бумага.
«Это должно быть абсолютно безопасно», - начал Степаков. «Мы приложили огромные усилия, чтобы сделать это так, потому что я подозреваю, что мы знаем о Чашах Правосудия - о том, что вы называете Весами правосудия - гораздо больше, чем кто-либо из наших гостей из Франции и Великобритании. Позвольте мне сначала пояснить свою позицию во всем этом. Меня зовут, как вы знаете, Борис Иванович Степаков, я в звании генерала КГБ. Более того, из-за наших опасений по поводу внутреннего терроризма я не отчитываюсь по обычным каналам. Я не представляюсь ни в ЦК, ни в Президиум. Мне не нужно физически явиться на 2-ю площадь Дзержинского, почтовый адрес штаб-квартиры КГБ в Москве, как я уверен, вы знаете. Я отвечаю напрямую только Председателю КГБ и Генеральному секретарю, который теперь также является нашим Президентом. Вы поймете почему через мгновение.
«Вы познакомились с моими ближайшими сотрудниками - Алексом, Ники и Ниной. Они мои самые доверенные люди, и у нас есть другие, как здесь, так и на другой даче, в паре миль от них, в лесу. Они действуют по-разному - они телохранители, посредники, аналитики и хранители моих ближайших баз данных. Мы своего рода оперативная группа, и кроме них, другие работают незаметно - в самом Кремле и тайно как внутри, так и за пределами наших границ. Мы представляем то, что здесь принято называть бандой Степакова. На английский, я полагаю, это можно было бы перевести как мафия Степакова. Многие в КГБ и армии нас совсем не любят, и я должен быть исключительно осторожен как с информацией, так и с моими личными передвижениями, особенно в Москве.