Мой дар речи потерян.
Мое лицо пылает, сердце колотится, и я не могу заставить себя произнести ни слова.
Я, девушка, которая может поболтать о чем угодно — от удаления зубного нерва до похорон — не могу найти способность говорить просто потому, что хладнокровный убийца обнюхал мое горло.
В его одеколоне наверняка содержится какой-то изменяющий сознание вещество.
— Я... Я...
Он скользит кончиком носа по мочке моего уха, распространяя мурашки по моему телу.
— Хм?
— Прекрати, — сдавленным голосом прошу я.
— Прекратить что?
Весь такой из себя невинный, бессердечный сукин сын.
— Отпусти меня!
— Если ты ответишь на мой вопрос, я тебя отпущу.
— Неужели? — удивляюсь я.
— Нет. — Его гортанный смех полон самодовольства.
В такие моменты я жалею, что не обладаю сверхспособностями. Было бы так чудесно, если бы пара ядовитых колючих щупалец обвилась вокруг его толстой, самодовольной шеи.
— Значит, помимо того, что ты в принципе плохой парень, ты еще и лжец.
— Да. Издержки профессии. Но не тебе судить, моя маленькая болтливая воришка.
Его губы двигаются по чувствительной коже под моей мочкой уха, поднимая волосы на затылке и учащая мой пульс.
Потом я понимаю, что он сказал «моя воришка», и мое сердце совсем останавливается.
Потому что он способен проделать со мной вещи гораздо, гораздо хуже, чем утопить в реке Чарльз. Внимание такого человека, как Лиам Блэк, не обязательно должно закончиться кровью.
Если он решит, что я ему нравлюсь, это может закончиться чем-то похуже смерти.
— Спокойно, — хрипло шепчет он, отстраняясь, чтобы взглянуть на меня. — Что только что произошло?
Я застыла как доска в его руках. Мое лицо пылает. Я не могу рисковать и посмотреть в его темные, горящие глаза, потому что боюсь увидеть в них свое отражение.
— Вдохни. А теперь прекрати впиваться ногтями в мои руки. Объяснишь, почему так разволновалась?
— Потому что ты — самый опасный человек в Бостоне…
— В мире, — мягко вставляет он.
— ... и я вот-вот умру.
— Это мы уже проходили. Я не собираюсь причинять тебе боль.
— ... а еще ты признался, что лжец.
— Хм. Было такое.
— ... и ты держишь меня на коленях, обнюхиваешь мою шею и... и…
— И?..
Я с трудом сглатываю, все еще не в состоянии смотреть на него, а мой пульс начинает стучать с головокружительной скоростью.
Затем его тело напрягается.
Он сажает меня обратно на сиденье с таким выражением на лице, как будто только что учуял что-то гнилое, и рявкает водителю такси:
— Тормози.
Такси с визгом останавливается у тротуара. Лиам поворачивает голову и пронзает меня своим горящим немигающим взглядом.