Когда над морем заалел восход, он, наконец, заставил себя встать. Он все-таки принял решение. Слава богу, никому не пришло в голову искать его этой ночью. Франческо подумал, что он и вообще чужой здесь, на корабле, и все эти люди чужие для него. Скорее бы войти в брестскую гавань.
— Эй, ты что тут прохлаждаешься? — раздался над ним ненавистный голос. — А ну-ка…
— Оставьте меня в покое, Морель. — Что он, Франческо, вообще тут делает? Как будто он долго играл в какую-то игру, которая внезапно закончилась. — По прибытию в Брест я оплачу сполна проезд на «Змее». А до тех пор потрудитесь больше ко мне не приближаться. — Фарнезе отвернулся.
Феликс смотрел на него, выпучив глаза, затем пробормотал что-то и отошел. Наверное, стоит пойти к Бару, назваться полным именем, пускай поймет, с кем имеет дело. А может, и не стоит, неважно. Да все теперь неважно.
Молодой герцог Фарнезе чувствовал, что постарел на десять лет за эту ночь.
* * *
Ольгерд лежал на койке в собственной крошечной каюте и безучастно рассматривал стены. Ну вот и все. Они подходят к Бресту, здесь ему придется проститься с кораблем, командой и капитаном Баром. Когда он пришел в себя — перевязанный, в судовом лазарете, — лекарь рассказал, что капитан против воли был восхищен самообладанием Ольгерда и запретил оставлять его в колодках. Но Бар ни разу не пришел к нему в лазарет. Ларсен боялся признаться себе, что в душе продолжал надеяться… Неужели капитан не поступится своим кредо и не простит его? Пусть бы его понизили до простого матроса, он был бы готов снова пройти этот путь… Ослабевший от порки и потери крови, Ольгерд чувствовал, как на глаза наворачиваются постыдные слезы. Разве он не сам виноват? И наказан справедливо, нечего тешить себя бесплодными надеждами!
Лекарь не поскупился и дал ему болеутоляющее и снотворное снадобье. Все его жалеют! Все, кроме капитана Бара и, наверное, Феликса. Взгляд Ольгерда уже не в первый раз остановился на бутыли из темного стекла: говорят, если выпить ее целиком, уснешь и не проснешься. Он бы с удовольствием так и сделал, но Карин… И младшие братья. Кто будет их кормить? Ольгерд отпил пару глотков и закрыл глаза: пусть лишь на какое-то время, но он сможет забыться.
* * *
В дверь постучали, и на пороге возник боцман.
— Прощения просим, господин первый помощ… господин Ларсен. Может, вам помочь?
Ларсен с трудом приподнялся: судно стояло, значит, они уже в Бресте. Он кивнул Готье, и тот принялся укладывать в небольшой деревянный сундучок его немногочисленные пожитки.
Ольгерд попытался сесть, но голова кружилась, а раны на спине напомнили о себе пульсирующей болью… На берегу он еще должен будет добраться до ближайшего постоялого двора, а уж там отлеживаться. Готье смотрел на него с тревогой: