Мы с Русланом вышли из палаты, держась за руки и, не сговариваясь, свернули к черному ходу. Вечерело. Сад подернулся сизыми сумерками и гуляющих стало чуть меньше.
– Лена. Я люблю тебя. Выходи за меня снова, – попросил Руслан.
– Я подумаю. Ни один мужчина еще не кормил меня две недели ягодами и грибами.
– Я тебе еще рыбу запек. Отдать не успел. На вот, заберете! – Руслан сунул мне в руку ключи от своего дома. Того самого, в поселке, рядом с юлькиным.
– Ну ты знаешь, где меня теперь найти. Сможешь убедить – может и вернусь! – произнесла я лукаво.
– Вот так бедного, пострадавшего на пожаре мужа, встречает его обожаемая жена! – притворно пожаловался Руслан. А потом остановился, обнял и крепко прижал.
– Когда ты уехала, я думал, что жизнь кончена, – шепнул на ухо. Так приятно и так горячо. – Я и сам не понял, что так люблю тебя, Лена. Тебя и твоих ребятишек.
И я решила поверить ему. После всего случившегося, видя, как Руслан бросается в огонь за чужими детьми, я уже не могла в нем сомневаться.
Я отстранилась и вгляделась в лицо Баженова. Которое вначале так раздражало своей холеностью и красотой.
– Ты злился на меня, когда я сбежала?
Руслан мотнул головой.
– Я злился на себя, на ситуацию и на то, что ничего не могу сделать.
– Как ты меня нашел?
– Через сыскное агентство Оленева.
– Ты жил рядом целых две недели и ни разу не подошел? Почему?
– Я хотел. Много раз. Но потом думал, что скажу тебе и как смогу убедить. Я с самого начала, как понял, что ты мне нужна, видел, что колеблешься. Старался убедить…
– Ты, действительно, хотел подстроить, чтобы я увидела благотворительность?
– Нати посоветовала дать тебе понять, что я не так плох, как тебе кажется. Но ту ситуацию с девочкой я не подстраивал. Клянусь.
Я вгляделась в серые глаза: ясные и глубокие.
– Верю.
– У меня есть еще одно доказательство, что именно ты мне нужна. Но я предоставлю его, когда «найду тебя»! – Баженов загадочно усмехнулся.
– Кстати, как там малышка? Ее отправили на лечение?
– Клиника не имеет права разглашать личные данные пациентов. Это всегда строго. Я только знаю, что операция прошла хорошо и малышка должна полностью поправиться. Остальное мы могли бы спросить у ее матери. Но я подумал, что это лишнее.
– Я тоже так думаю! Пусть так все и останется. Главное, что девочка вылечилась.
– Вот и я так считаю!
Я смотрела в лицо Руслана, с белыми пятнышками в местах ожогов, на его подпаленные волнистые волосы и думала о том, что зря сомневалась. Но ни о чем не жалела. Я окончательно убедилась в Баженове. И больше не буду переживать за своих детей. А ведь это же самое главное! Что может быть важнее уверенности, что твои дети в полной безопасности?