Мелькнуло лицо Дмитрия, который вроде ко мне подался, но я мимо, мимо их всех.
К нему! К моему любимому мужу, моему обожаемому Демьяну. Никто кроме него не нужен.
Вылетела в ледяное утро, во двор незнакомого дома. По забетонированной дорожке со всех ног бежала к своему мужчине.
Демьян обернулся.
На лице были кровоподтёки, голова вся в бинтах. Глаза большие тёмные, под ними круги. Он был бледен и так несчастен, что я ещё громче разрыдалась. Влетела в его объятия, чуть не сбив его с ног, и с силой прижалась.
Ничего не могла сказать, захлёбывалась рыданиями. Чувствовала, как он гладит меня и чуть качает из стороны в сторону, так укачивают и успокаивают маленьких детей.
– Любимая малышка, – мучительный стон мне в ухо. – Всё хорошо.
Он быстро задышал и упал.
Я со всех сил стала его поддерживать, чтобы не ударился головой об дорожку, и закричала во всё горло, зовя на помощь.
Невыносимо без мужа. Я столько лет его люблю, поженились недавно. Ещё не успели насладиться единством тел, как такое происшествие.
Разве можно так?
Как по живой плоти ножом, как отрывают часть тебя и… кладут в другую палату.
Ещё и выдумали в мужское отделение. А для семейных у них нет места. И хотя в общих палатах мы не лежали, имели отдельные апартаменты, видеться нам не полагалось.
С меня, как с гуся вода. Остались только синяки, и я собиралась сбежать из больницы побыстрее. А вот у Демьяна, получившего в бою по голове битой, было сотрясение. Не серьёзно, но он всё время спал, выглядел бледным и сильно исхудавшим.
Откуда я знаю?
Я к нему в палату бегала.
Бросила свою кровать. В пижаму положила новый телефон, что принесла мне мама. У зеркала привела себя в порядок. Волосы распустила, чтобы Демьяну было их удобно трогать.
Вышла в коридор, где пахло медикаментами и обедом. Посмотрела, чтобы медперсонал разошёлся. И шарпая тапочками побежала в сторону другой отдельной палаты.
– Вяземская! – крикнула мне с поста злая медсестра. Опять её смена, будет мне лекции читать.
– Ничего не знаю, – закричала я и прибавила шагу.
– Выкинут из больницы! – летело мне в спину.
– Переживу! – нагло отвечала я добегая до мужского отделения.
По коридору ходили люди. А я сразу забежала в первую платную палату к своему мужу.
У Дёмки в палате пахло кофе и окна были занавешены. Но свежо, уже проветрили. Он лежал на кровати, а рядом на тумбочки сиял телефон, подавая сигнал. Но звук был отключён.
Дёмочке ещё не сняли повязку с головы, и он выглядел таким несчастным и раненым бойцом, что я скинув тапки тут же улеглась с ним.