Физическое состояние было намного лучше, чем моральное. Я растоптан. Ничего не хочется. Даже с матерью поговорить не смог, а с отцом тем более. Все раздражали. Работники больницы, надоедливые родственники, Митяй, Лизка, а еще Петрова с ее жалостливым взглядом. На здорового смотреть не хотела, а стоило попасть под каток, так сразу прилетела, чтобы показать, какая она добренькая и хорошая. Ангелочек, мать ее за ногу!
Митька приходил еще, но я попросил медсестер никого ко мне не пускать, даже если платить будут. Достали! Пялился в окно днями, превращался в овощ и не притрагивался к еде. Только мой покой был нарушен назойливой мухой, которая каким-то чудом проникла в палату.
— Привет, больному! — Радостно проверещала Петрова и поставила пакетик с апельсинами на прикроватную тумбочку, нервируя меня своим видом. — Как дела?
— Что тебе надо, нечисть? — Спросил, хмурясь и сжимая кулак.
— Буду возвращать напыщенную задницу к жизни. — С таким же оптимизмом произнесла девушка, а я скрипнул зубами так сильно, что сам скривился.
Хорошо, что с шеи убрали фиксатор, и я мог нормально смотреть на Алину.
— Я же просил никого ко мне не пускать. Что за люди?! — Злость накрывала меня с головой, и хотелось треснуть чем-нибудь по улыбающемуся лицу Петровой.
Как бы она меня не привлекала в качестве трофея, но сейчас до жути бесила своей непринужденностью и нормальным отношением.
— Нормальные люди, — одноклассница пожала плечами и сделала шаг в сторону, внимательно рассматривая обстановку в палате, — которые между прочим понимают, что тебе нужно общение.
— Мне ничего не нужно, тем более, от тебя. Так что забирай свой пакетик и шуруй отсюда, пока я тебя не прибил.
Алина скривилась и указала взглядом на гипс на ноге и руке.
— Даже если очень захочешь, то не сможешь. Так что придется меня потерпеть. — Она пожала и плечами улыбнулась.
Не выдержал, схватил апельсин из пакета и кинул в нее. Конечно, не попал, а она рассмеялась, но я снова взял фрукт и кинул в нее.
— Ярославский, аккуратнее. Если попадешь в голову, то я лягу рядом с тобой. — Произнесла Алина, увиливая от моих снарядов.
Эти действия позволили немного снизить уровень негодования, но злость все еще бушевала внутри. Только злился я не на нее, а на самого себя. За беспомощность и слабость.
— Хватит! Не ценишь свой труд, цени мой. Я, между прочим, сама заработала на апельсинчики. — Сказала одноклассница и принялась собирать фрукты с пола, пока я хмурился.
— Не понял? Ты что, работаешь? — Нажал на кнопку, чтобы немного приподнять корпус и видеть эту ненормальную лучше. — С каких пор?