В назначенный час за ней пришел не супруг, а жена коменданта. По случаю редкого события она облачилась в праздничное покрывало, а глаза накрасила еще больше, хотя казалось - куда?! Выходит, нет предела совершенству. Интересно, если ей сказать, что от злоупотребления могут ресницы выпасть - побережется? Скорее всего - нет. Стремление женщины к красоте - одно из самых беспощадных.
На небольшом утоптанном плацу во внутреннем дворе, уже толпились воины и слуги, но дам провели сквозь толпу, в первый ряд. Специально для них были поставлены два стула.
Росомаха с тревогой осматривалась. Вроде бы пока ничего особенно жуткого тут не было. Полосу препятствий немного переделали: сняли бревно и положили у стены. Яма с жидкой грязью была засыпана песком, вровень с краями и по всей длине стояли... козлы? Это было сильно похоже на держатели для оружия.
К чему они тут?
Рядом располагался большой, почти в рост человека, вертикальный барабан с туго натянутой воловьей кожей и здоровенным билом. На расстоянии примерно в десять шагов стояли четыре жаровни с уже тлеющими малиновыми углями, а рядом - аскеры со специальными веерами для розжига огня.
В лучах закатного солнца, сделавших тени длинными и резкими, а цвета - тусклыми и неважными - это выглядело красиво и зловеще.
- Почему нет лекаря? - удивилась Росомаха. На судебных поединках в Империи он присутствовал обязательно.
- Не понадобится, - ответил комендант. - Кто не солгал, тот Золотой Мост пройдет невредимым.
- А кто солгал?..
Ее вопрос остался без ответа, но Лесс и так поняла. Солгавший не выживет. Но почему?
Аскер, стоявший за барабаном, взял било, размахнулся и с силой ударил. Один раз. Глухой и невыносимо густой звук поплыл над крепостью. Он был долгим, таким долгим, что Росомахе показалось - боги растянули время.
Вперед выступили воины с саблями. По команде, синхронно, вынули сабли и подставили лезвия последним лучам солнца, позволяя их омыть. Зрелище было настолько красивым, что Лесс залюбовалась и не заметила, откуда взялись у воинов в руках шелковые платки. А они появились и каждый из аскеров, по очереди, подбрасывал в воздух платок и не без лихости разрубал его саблей, демонстрируя смертельную остроту лезвия. А потом подходил к засыпанной яме и аккуратно клал саблю в держатель. Острием вверх. Сабли ложились крест-накрест, частой гребенкой, пока не заполнили все пространство от одного столба до другого.
Со вторым ударом ввели "взыскующих правды". Оба были простоволосы и обнажены по пояс, чтобы исключить кольчуги, заговоренные рубахи и амулеты.