Потрясающая техника, еле сдерживаю себя, чтобы не коснуться дрожащими пальцами холста. Я смотрю на дождь, размытый тонкий силуэт и вспоминаю, как мы шли с ним под дождем в день нашего знакомства. День, который я навсегда сохраню в своей памяти, что бы ни произошло.
— Ты очень талантлив.
— Нравится? — спрашивает и, не ожидая моего очевидного ответа, продолжает: — Здесь беспорядок. Извини.
— Я люблю беспорядок. Особенно творческий. Так, значит, здесь ты…
— Мое убежище, но я очень давно сюда не приходил. Родители практически отселили меня, когда я был подростком. Перевели это помещение в жилой фонд, не сразу, конечно, но это детали. А сейчас я понял, что пора вернуться. Кофе хочешь?
— Да, спасибо.
— Располагайся, я сейчас.
— Можно посмотреть?
— Все, что хочешь.
Здесь есть на что взглянуть — к счастью для меня, он не все успел выбросить. Я радуюсь, что еще успею хоть немножко окунуться в его прошлое. Понять, какой он. Точно не такой, каким мне показался сначала.
— Капучино?
— Давай!
Опускаюсь на корточки рядом со шкафом, на полу высокой стопкой сложены какие-то коробки, бумаги, я вижу старые акварельные краски, но мое внимание привлекают не они. Черно-серая квадратная коробка при ближайшем рассмотрении оказывается шахматной доской. Стираю рукой пыль, и перед глазами появляются четкие, категоричные черные и белые клетки.
— Вот, значит, где они, — за моей спиной задумчиво произносит Генварский. — А я совсем забыл о них.
— Ну что, вы так и будете здесь сидеть? Макс?
Раскрасневшаяся Инна схватила со стойки мой недопитый коктейль и за пару жадных глотков осушила рюмку.
— Извини! — Пожимает плечами, но по голосу понятно: ей совершенно не жаль, что схватила чужой бокал. — Пить хочу.
— Может, закажешь себе? А заодно и Марине? — резко бросил Генварский.
По спине пробежал холодок — не хотела бы я, чтобы он со мной разговаривал таким тоном. Тоном, который парализует волю и заставляет покорно делать то, что тебе велят. Лукьянова мгновенно переменилась в лице, попыталась улыбнуться мне и тут же спросила:
— Что ты будешь?
— Спасибо, ничего. Я просто посижу.
— Какие-то вы скучные, Макс, я тебя не узнаю. Вы как на похоронах мрачные сидите. Случилось что?
А вот и Дугин вернулся.
— Скорее, задумчивые, День. — Максим провел рукой по волосам, не замечая, как преданно на него смотрит Лукьянова. — Веселитесь, ребята.
Он нервно постучал по столешнице костяшками пальцев. Дугину хватило ума все понять правильно — подхватил за талию Инну и утащил ее обратно в толпу разгоряченных тел.
— Я хочу домой.
Генварский кивнул, словно ждал этих слов.