- Послушайте, уважаемый, ваше начальство — вам лучше знать. Я его минут пятнадцать всего-то и видела…
Ну и что, что до этого более недели за ним следила и знаю, что завтракает он глазуньей, а ужинает с бокалом красного саверийского… с чего орать на меня?
- Прошу прощения! — выдохнул он, видимо, и правда испытывая некоторую неловкость от вспышки гнева. — Я вас оставлю, пожалуй! — добавил, бросив папку обратно на стол.
Я сделала неопределённый знак рукой, мол — делай что хочешь, только меня не трогай.
И только когда он уже практически покинул архив, спохватилась:
- Ваша куртка, мистер Коллинс! — выкрикнула я ему вслед, быстро расстёгивая пуговицы.
- Оставьте. Здесь холодно и сыро. Выполните поручение — вернёте. У меня не горит.
- Спасибо вам! — едва успела добавить я ему в спину.
Но не уверена, что он меня в принципе услышал.
Вот! Вот у кого моему будущему жениху учиться надо. А то количество форменных курток ограничено… С другой стороны, если Макс от меня пожелал избавиться, то с чего ему делиться имуществом?
Эх…
Я вернулась на своё рабочее место, и на глаза снова попалась та самая папка.
Сама того не желая, открыла её и уставилась на магснимок.
Теперь, когда я снова осталась наедине с делом моего дедушки, стало жутко и тоскливо. Хотелось разреветься, но вряд ли мне удастся объяснить моим новым сотрудникам, с чего я тут сырость развожу. Ну по крайней мере, это их не сильно впечатлит. Мне так кажется. Потому, Лив, держи себя в руках.
Проклятье! Что же с тобой случилось, деда? От кого ты бежал до самой столицы? И так и не смог сбежать! Что-то не верится мне, что тебя случайно так изуродовали… Почему именно рисунки ты оставил мне?
«Храни их, как весь род хранил их до тебя. И пусть они хранят тебя».
Как-то совершенно иначе теперь воспринимались эти слова… И жутко хотелось выяснить, что на самом деле они означают.
Что ж. У меня теперь есть возможность… Может, начну с того, что расспрошу мистера Коллинса? Если он меня ещё с порога не покусает. Больно уж ревностно он относится к чужой беде…
Ноги гудели, кости ломило, голова просто раскалывалась…
В общем, домой, точнее, до своей свежеарендованной на время практики квартиры, я едва брела, отчётливо понимая, что день в архиве всё же вылез мне боком.
И всё бы ничего, может, я бы посчитала это малой платой за победу, если бы победа была.
Когда я выползла из подземелья на свет дневной… точнее, уже не свет и уже ни черта не дневной, но всё же… Со стопкой бумаг в руках и почти непреодолимым желанием стукнуть начальника следственного комитета этой кипой по башке, Макса Стоуна уже в участке не было. Он благополучно смылся по своим делам, совершенно забыв о том, что я там, в архиве, для него дела сортирую.