– Вика, что с тобой? Что болит? – допытывалась я.
– Са… хар, – прошелестела Славная.
– Что? – Мне такой ответ абсолютно ничего не дал, а вот Широкий весь подсобрался.
– Упал? Поднялся? – напряженно уточнил он. – Эй! Не смей отключаться, слышишь?!
Одно слово отняло у нее столько сил, что девушка вспотела, начала надсадно дышать, а потом и вовсе потеряла сознание.
– Твою мать! – взревел Артем.
– Ты что-то понял? – У меня затряслись руки и ноги.
– Похоже, она диабетик, – ответил друг, а потом сорвался с места вместе с Викой на руках.
Я никогда не видела, чтобы он так быстро бегал.
– Ты куда?!
– В больницу!
– Артем! – Я побежала следом, но была остановлена его криком.
– Захвати ее сумочку и спускайся к моей машине! – скомандовал Широкий.
Я поддалась панике, а он, похоже, прекрасно знал, как действовать в такой ситуации.
Даже страх встретиться с Давыдовым или Ольгой не остановил меня от возвращения в приемную, где я быстро отыскала сумочку Вики.
Когда я спустилась, Артем уже завел двигатель, а Славная лежала на заднем сиденье автомобиля. Все так же без сознания. От одного ее вида у меня затряслись коленки.
Друг выхватил сумочку и тут же тронулся с места.
– А я?!
– Каждая минута на счету! – закричал он. – Я позвоню.
Машина так резко набрала скорость, что у меня дыхание сперло от страха.
И как я могла подумать, что Вика плетет гадкие интриги за моей спиной? Хоть бы с ней все было в порядке!
Вместо Вики приемную заняла Люба из кадров, она частенько подменяла Светочку, а мой рабочий день завершился, так и не начавшись. Вот такая диверсия.
Домой я решила добираться пешком, привез-то меня на работу Широкий, такси вызывать не хотелось. Расстояние хоть и было немаленьким, но вполне посильным. Погода стояла отличная – последние летние деньки радовали теплом. Да и голову проветрить не мешало.
И хоть в груди все ныло от душевной боли, но мир вокруг не изменился. Он не выцвел, не потерял своей привлекательности, и даже небо не поменялось с землей местами. Человеческий организм уникален: когда кажется, что больше не выдержишь, сорвешься, неожиданно открывается второе дыхание, резерв. Ты отталкиваешься от дна и выплываешь наружу – вновь упоительно жить.
Однажды я уже это проделала. Смогу и теперь.
В первые дни после того, как Давыдов улетел в Америку, мне жить не хотелось. Только мысль, что внутри меня уже растет жизнь, заставляла вставать с постели и полноценно питаться.
Тайну своего интересного положения мне тогда удалось хранить почти два месяца. Живот поначалу вообще особо не рос, это после двенадцати недель я стремительно стала превращаться в шарик на ножках, а на раннем сроке визуально почти ничего не менялось.