Родители активно строили планы по поводу моего будущего студенчества, я же набиралась храбрости, чтобы их разочаровать. Лампа громко уволилась из театра своего несостоявшегося любовника и пыталась утвердиться в новой труппе, поэтому репетировала с утра и до поздней ночи. В то время мне легче было пропадать у Лампы дома, чем с родителями, которым приходилось постоянно врать.
Бабушка мне казалась погруженной в свой творческий мир, неспособной сложить два и два. Иллюзия развеялась неожиданно, как раз во время прогона очередной пьесы. Я мучилась тошнотой, а Лампа вдруг сорвалась на кухню.
– Выпей, Шуша, полегчает, – вернулась она со стаканом мятной воды с лимоном.
– С-спасибо… – отказываться я не стала.
– Только мелкими глотками, детка, – сказала под руку она. – Я когда отца твоего носила, лучшего средства унять тошноту не нашла.
Я тут же благополучно подавилась.
– Ты?.. – выпучила глаза, как только откашлялась.
– Шуша, ты еще, по сути, такой ребенок, – покачала головой Лампа. – Ну конечно, я давно догадалась о твоем интересном положении! Чай опыт-то имеется.
– А-а-а…
– Родители не знают, Князевы своих не сдают! – гордо вздернула подбородок она. – Даже своим…
Бабушка и не сдала. Я сама с успехом с этим справилась.
Токсикоз мучил меня почти весь первый триместр. И в очередной раз, когда я вернулась из туалета, мама не выдержала.
– Не нравится мне твой желудок, Машуня, – сказала она. – Надо бы показаться врачу.
Вся семья собралась в гостиной чаевничать. Даже Лампа забежала на огонек.
– Не надо, – промямлила я, чувствуя, как вся кровь вдруг прилила к голове. – Я уже была.
– Да? – выгнула брови мама. – И что же он сказал?
– М-м-м… – я впала в ступор.
– Маш? Что-то серьезное? – побледнела родительница, папа отложил газету в сторону и тоже посмотрел на меня.
– Ничего смертельного, естественный процесс, – пришла на выручку Лампа, видя, что у меня язык отняло, даже двух слов связать не могла.
– Что? – захлопала ресницами мама.
– Что-что, – закатила глаза глава рода Князевых. – Бабушкой и дедушкой вам скоро быть, а мне примерить звание прабабки, вот что.
Отец разлил чай – рука дрогнула, и он выронил чашку. Мама же села прямиком мимо стула.
– Мама! – кинулась я к ней.
– Маша… – прохрипела родительница. – Это правда?
– Правда, – бежать было некуда, когда признание сорвалось с моих губ, и самой стало легче.
– Вова, – не своим голосом выдала мама, схватившись за сердце, – неси капли.
Папа метнулся на кухню, мы с Лампой помогли матери добраться до дивана. У меня руки-ноги затряслись от одной мысли, что довела родного человека до сердечного приступа.