— Надо было не просто обработать рану на борту самолёта, а сразу достать пулю… и плевать на то, что подумала бы стюардесса. Или куда бы она сообщила, — конечно, сейчас было легко ругать себя за принятое решение. А тогда было страшно скорее из-за того, что не дадут затеряться в толпе, спрятаться, раствориться среди обычных туристов. О магии и последствиях её применения мне ничего не было известно. Мало того, кроме прабабушки-травницы в магию в моей семье не верили, гороскопы не читали, даже минимального ликбеза из книг о магии у меня в загашнике не было. Зато… зато были рассказы прабабушки. Пока я была маленькой, меня часто оставляли с нею, потому, что и мама, и бабушка работали. А я была не детсадовский ребенок до пяти лет. Сказывалась моя невезучесть в отпуске — на детском садике. И что он только не получал, и горел, и был затоплен, и на карантин его закрывали несколько раз…
Одним словом, в детском саду меня воспринимали, как "даму пик", черную кошку, лестницу, число тринадцать и непременно на пятницу и заодно черный вторник — всё сразу… А мама и бабушка сидеть со мною дома категорически отказывались. Это сейчас я их понимаю, когда мой шеф от их шефа мало чем отличается. А вот в детстве… У нас же медицинский заканчивают уже шесть поколений в семье, из них последние три поколения — женщины. Ну и рассказывала моя прабабушка, что в таких вот случаях, когда у пациента не хватало собственной жизненной силы, то жизненной энергией можно было поделиться, своей. Ничего я в детстве не запомнила, кроме её наставлений, как это делается. И, к счастью, чем грозит энергетическому донору такая щедрость, я тоже не знала, и к каким проблемам это может привести впоследствии не только для меня, но и для эльфа, не учитывала. Меня охватила паника, так как я почти всегда знала, что делать, а когда не знала даже я, то знал мой шеф. А сейчас я просто не представляла, как привести в сознание этого кимусаби, а то, что он всё ещё без сознания, казалось мне устрашающим фактором.
Тем более когда я призналась себе, насколько я всё же не доверяю Николаю, хотя повода для недоверия он, вроде как, не давал. Так что я просто положила ладонь на лоб Эла и взяла его за руку, создавая энергетический замкнутый круг, как учила прабабушка, (правда тогда я воспринимала это, как интересную сказку), а потом просто сосредоточилась на своих ощущениях, на желании того, чтобы этот парень выжил, чтобы ему не было больно, чтобы температура снизилась хотя бы до субфебрильной, чтобы уменьшилось воспаление. И когда его ресницы дрогнули, а потом он открыл глаза, посмотрел на меня мутным взглядом, что-то спросил по эльфийски, затем повторил вопрос, раздражаясь моей непонятливостью, потом выругался (ничем другим, кроме как ругательством, фраза, произнесенная с таким эмоциональным контекстом быть не могла — к сожалению и ругался Эл на эльфийском), я обрадовалась и сказала первое, что пришло в голову: "Ты очнулся!"