С тех пор Орищенко мне не звонил и не писал. Некоторое время спустя я узнал, что он уже работает в Оренбургском сельскохозяйственном институте. А потом и вообще куда-то на Алтай уехал…
4. Уникальный тандем
Центральная усадьба «Красной звезды», не так давно возведенная на широком пологом пригорке, на опушке веселой березовой рощицы, больше походила на какой-нибудь курортный городок. Вдоль аккуратных прямых улочек, опушенных зеленью молодых фруктовых деревьев и ягодных кустов, стояли совсем еще новые белостенные домики на одну-две семьи и — особняком, по низу пригорка — многоквартирные, городского облика жилые дома. И эти жилые дома, и столовая с огромными светлыми окнами, и небольшая, будто игрушечная контора со звездой на коньке, даже приземистые корпуса котельной и мехмастерских, белоснежные, как облака, проплывавшие над ними, все радовало глаз, и в то же время поначалу где-то в глубине сознания шевелился червь сомнения: уж не в «потемкинскую» ли деревню тебя ненароком занесло?..
А на площади достраивался Дворец культуры. Директор совхоза Григорий Михайлович Ефремов, высокий грузный мужчина лет пятидесяти, в черном, видавшем виды кителе, провел меня «внутрь» Дворца и, тяжело хрупая сапогами по шлаку, словоохотливо стал пояснять:
— Здесь будет фойе, там — зрительный зал на четыреста мест… Вот вам, пожалуйста, артистическая, а тут курительная комната…
По хлипким мосткам поднялись на второй этаж. В большой светлой комнате работали лепщики из Свердловска.
Дворец строился за счет фонда предприятия и так называемого фонда укрепления. Но…
— Чтобы иметь фонд предприятия, — разъяснил мне Григорий Михайлович, — хозяйство должно быть рентабельным, и не просто рентабельным. Во-первых, себестоимость всех без исключения видов продукции в совхозе должна быть не выше, а производительность труда не ниже плановой; во-вторых, по всем без исключения видам продукции должен выполняться план продажи; в-третьих, не должно быть перерасхода фонда заработной платы и, наконец, в-четвертых, каждый рабочий совхоза, без исключения, должен выполнять свой индивидуальный план…
— Но ведь такое, наверное, возможно только в идеале! — невольно вырвалось у меня.
— Не знаю, какие у вас идеалы, — буравя меня взглядом и вдруг осерчав, тяжело обронил директор. — А у нас — так!
— Тогда могу себе представить, сколько вам приходится работать, — постарался я исправить свою оплошность. — Поди, на сон времени совсем мало остается?
Он продолжал буравить меня своими глазками, но теперь — с добродушной усмешкой:
— Сон — святое дело, за счет сна у нас никто не работает. У нас строго соблюдается восьмичасовой рабочий день, разве что механизаторы во время посевной и уборочной работают на два часа дольше.