— О да, — смеется она, покачивая головой как китайский болванчик. — Он очень, невероятно крут. Благодаря ему я уже вторую ночь использую по назначению. И знаешь, как?
Она снова хихикает, к слову, невероятно противно, и я беру еще один стакан, чувствуя, что могу не сдержаться и ударить ее по лицу свободной рукой. Издалека вижу, как Клауд морщится — чувствует мое неудовольствие. Он едва заметно неодобрительно качает головой, и я понимаю его без слов: мне нужно быть доброжелательнее с подружкой мэра, это все-таки политический интерес, политес.
А к слову, если мэр скажет Клауду, что хочет меня, муж подложит меня под этого старикашку? Интересно было бы увидеть его реакцию.
Снова пью, чтобы не думать об ответе.
— В прошлую Ночь Справедливости, — доносится до моего воспаленного сознания голос профурсетки, — я заказала у охранников папика своего бывшего. Заплатила немного, намекнула только, что он хочет снова начать со мной встречаться. Уже наутро его нашли в лесу.
— А в предыдущую? — хриплю я, думая отстранённо, кем был ее бывший: волком или юным мальчишкой?
— В предыдущую — свою училку по алгебре.
Выгибаю бровь дугой, показывая свое удивление.
— Да да, надоела она мне жутко, — девчонка кривится, пытаясь изобразить покойную уже женщину. — «Сьюзи, не нужно быть такой тупой! Сьюзи, не стоит так тормозить!». И так постоянно.
— Ты ее заказала из-за своих оценок? — переспрашиваю я, скорее для проформы.
— Конечно! — показывает в оскале свои белые зубы она.
— А ты не думаешь, что у женщины остались сиротами дети? Что ее оплакивают родные?
— Билет на нее мне дал папик! — жестко отвечает девчонка, и я думаю, что в обществе с этой бессердечной дурой не смогу больше продержаться и секунды. Из-за того, что та не смогла доказать, что у нее есть мозги, в школе, или лицее, или еще каком учебном заведении, она решила вопрос просто: «заказав» учителя.
Луна, помоги мне!
— Извини, мне нужно в туалет, — не делаю никаких реверансов в ее сторону и медленно бреду к выходу из комнаты, потому что боюсь наделать глупостей и вцепиться ей в лицо, своими собственными руками начав вершить СОБСТЕННУЮ справедливость.
Глаза Клауда прожигают во мне дыру. Я чувствую его взгляд на своей спине. Он недоволен, что я покидаю большую залу, но я держусь. Не смотрю больше на него, не оглядываюсь. В конце концов, могу я посетить туалетную комнату одна, или нет?
Зайдя в туалетную кабинку, закрываю ее на засов. Сажусь на унитаз и пытаюсь отдышаться. Сжимаю руки так сильно, что на подушечках остаются полумесяцы от ногтей — еще чуть-чуть и прольется кровь.