Из колодца:
– Мишка, я тебя с того света вытащил, а ты лестницу принести не можешь.
Старик:
– Пойду я. – Уходит что-то бормоча себе под нос.
Мужчина:
– Лестницу ему принеси… А кто тебя просил меня с того света вытаскивать?! И потом, ты врач, клятву давал, а я никому ничего не давал, значит и не должен.
Мужчина плюет в колодец и, засунув руки в карманы светлых льняных брюк, направляется к припаркованному автомобилю.
Я спешу к тебе и к себе, но больше к тебе. Сегодня праздник. Сегодня солнечный день и праздник. Ты помнишь?
Мы познакомились осенью, было тепло и много желтых листьев. Они взлетали, когда ты острым носком ботинка разгонял их сонливость. Мы смеялись. Было хорошо.
Ты смотришь куда-то, прищурив глаза.
– Что ты видишь?
Молчишь.
– Что ты видишь? – шепотом переспрашиваю я, дотянувшись губами до твоего уха.
Пальцы переплетены, крепко, не разомкнуть.
Прошло всего несколько дней после знакомства, а нас не разлучить.
– Мы половинки, я так чувствую. А что чувствуешь ты?
– То же, – соглашаешься ты и целуешь мои пальцы.
– Мне не хватает воздуха от счастья, я задыхаюсь от счастья!
– Дыши глубже, – улыбаясь произносишь ты.
– Я заполняюсь пузыриками счастья!
– Пузырьками, – поправляешь ты.
– Нет, пузыриками, – настаиваю я.
Мне смешно. Я смеюсь очень громко, звонко хлопая в ладоши. Ты смотришь в мои глаза и улыбаешься.
Пальцы переплетены, крепко, не разомкнуть.
Пожелтевшая трава, опавшие листья… Они ложе для слияния наших тел, для слияния наших душ. Я кладу голову тебе на грудь, закрываю глаза. Ты перебираешь мои волосы, украдкой целуешь макушку, как будто я ребенок. Я хочу, чтобы этот день длился вечно.
– Все когда-нибудь проходит, – уверяешь ты.
– Все когда-нибудь проходит, – очень тихо повторяешь ты, прижимая меня к своему телу.
Похолодало. Мы идем по мощеной дорожке. Каблук застревает в маленькой прорехе между плитками, устилающими ступеньки. Я опираюсь на твою руку, высвобождаю каблук. Ты – моя опора. Я так чувствую.
Пальцы переплетены, крепко, не разомкнуть.
Вдруг разломилось целое, очень быстро и безвозвратно. Я не могу вспомнить. Я не хочу вспоминать. Я пытаюсь заглянуть тебе в лицо.
– Только не плач, я не могу видеть твои слезы, – хрипло произносишь ты. Тебе больно. Я вижу, как исказились твои губы.
– Что мне делать?
Молчишь.
– Что мне делать? – кричу я или не кричу. Не понимаю. Надо звонить, вызывать, повторять, что все плохо, непоправимо плохо. Слушают. Не могу объяснить, глотаю слова, захлебываюсь воплем.
– Ожидайте. – Будничный голос разрывает барабанную перепонку.